Назад к Мафусаилу
Шрифт:
Возвращается горничная.
(Раздраженный тем, что его перебили, бросает.)Ну, что там еще?
Горничная. Звонит мистер Джойс Бердж {147} , сэр. Просит к телефону вас.
Фрэнклин (изумленно). Мистер Джойс Бердж?
Горничная. Да, сэр.
Фрэнклин (Конраду). Что это значит?
Конрад. Ну, а теперь, когда коалиция решила, что обойдется без него, и Бердж стал всего-навсего одним из полудюжины лидеров оппозиции, он, видимо, надумал подобрать то, что отшвырнул.
Горничная (напоминая). Он ждет у телефона, сэр.
Фрэнклин. Да, да, иду. (Поспешно выходит.)
Горничная подходит к камину и ворошит поленья. Конрад встает, выходит на середину кабинета, останавливается и лукаво поглядывает на нее.
Конрад. Значит, человек живет один раз?
Горничная (на коленях перед камином, смущенно). Я не хотела вас обидеть, сэр.
Конрад. Я и не обиделся. А знаете ли вы, что могли бы жить чертовски долго, если бы только захотели?
Горничная (опускаясь на корточки). Не надо про это, сэр. Все это ужасно выбивает из колеи.
Конрад. Что? Неужели вы задумывались над такими вещами?
Горничная. Мне никогда бы это в голову не пришло, но вы сами надоумили меня, сэр. Мы с кухаркой полистали вашу книжку.
Конрад. Как! Вы с кухаркой полистали мою книжку? А вот моя племянница не удосужилась даже раскрыть ее. Увы, нет пророка в своем семействе… {148} Ну-с, что же вы думаете о жизни длиной в несколько столетий? Хотите попробовать?
Горничная. Я понимаю, сэр, вы просто шутите. Но тут нельзя не призадуматься, особенно если собираешься замуж.
Конрад. При чем здесь замужество? Ваш жених мог бы прожить не меньше вас.
Горничная. В том-то и дело, сэр. Понимаете, сейчас, какая я ни есть, он берет меня на всю жизнь, и разлучит нас только смерть. А вы уверены, что он так же охотно пойдет на это, если будет знать, что жить нам вместе придется несколько сот лет?
Конрад. Пожалуй, не уверен. А сами-то вы как?
Горничная. Скажу по правде, сэр, я ни за что не выживу так долго с одним и тем же человеком. Да и с детьми мне надоест возиться. Знаете, сэр, кухарка сосчитала, что, прожив всего двести лет, уже можно выйти замуж за своего праправнука и даже не догадываться,
Конрад. А почему бы и не выйти? Откуда вы знаете, что тот, за кого вы собираетесь выйти теперь, не окажется прапраправнуком вашей прапрапрабабушки?
Горничная. И такой брак не кажется вам неприличным, сэр?
Конрад. Милая девушка, прилично все, что оправдано биологической необходимостью, — нравится нам это или нет. Так что бросьте ломать себе голову.
Фрэнклинвозвращается, подходит к столу, но не садится. Горничнаяуходит.
Так что же нужно Джойсу Берджу?
Фрэнклин. Произошло дурацкое недоразумение! Я обещал выступить на митинге в Мидлсборо {149} , а какой-то осел-газетчик написал, что я еду в Мидлсборо, но не объяснил — зачем и почему. А так как мы на пороге выборов, политиканы вообразили, что я еду туда с целью выставить свою кандидатуру в парламент. Берджу известно, что у меня есть единомышленники, и он думает, что, пройдя в палату общин, я мог бы возглавить одну из фракций. Поэтому он настоятельно просит принять его. Сейчас он у своих знакомых в Долис Хилл и обещает быть здесь минут через пять-десять.
Конрад. Разве ты не объяснил ему, что тревога ложная?
Фрэнклин. Конечно объяснил, но он не верит.
Конрад. Что? Он назвал тебя лжецом?
Фрэнклин. К сожалению, нет: лучше уж разговор без обиняков, чем тошнотворная напускная приветливость, к которой прибегают столпы нашей демократии в профессиональных интересах. Бердж притворяется, будто верит мне, и клянется, что хочет одного — повидать меня. Но зачем ему ехать сюда, если он не преследует никакой личной выгоды? Эти субъекты не верят даже самим себе. Как же они могут верить другим?
Конрад (поднимаясь). Тогда я ухожу. Я и до войны с трудом терпел общество партийных деятелей, но теперь, когда они чуть не довели Европу до гибели, я больше не в силах быть с ними вежливым, да и не вижу в этом надобности.
Фрэнклин. Не спеши. Сперва нам нужно проверить, как мир воспримет наше новое евангелие.
Конрад опять садится.
А партийные деятели, к несчастью, играют в этом мире не последнюю роль. Вот мы и начнем проверку с Джойса Берджа.
Конрад. Но как за это взяться? Говорить можно лишь с тем, кто умеет слушать, а Джойс Бердж начисто утратил эту способность — он слишком много говорил в своей жизни. Он никого не слушает даже в палате общин.
В комнату, запыхавшись, влетает Сэвви. Хэзлем, следующий за ней, робко останавливается у порога.
Сэвви (подбегая к Фрэнклину). К дому подкатила большая машина. Угадай, кто приехал.