Назад к жизни
Шрифт:
Лишь одно в нашей дружбе не давало мне покоя, лишь одно сердило и сводило с ума — он по-прежнему держал меня на значительном расстоянии. Он был добр, ласков, надежен, заботлив, но не пускал меня ближе. Ни разу не сделал попытки поцеловать. Ни разу не задержал в руках дольше, чем было необходимо. Я видела, ему приятно касаться меня, заботиться обо мне, но при этом он словно постоянно контролировал свои поступки. И только его глаза иногда выдавали его желание, но он сразу же гасил этот огонь. А я сгорала изнутри.
За три дня до начала
Он снова, как обычно привез меня домой с прогулки, но выходить из машины я не торопилась.
— Все в порядке, Кира? — спросил он, чуть нахмурившись.
Я молча наклонилась к нему и поцеловала в губы. Твердые, сильные, упрямые. От запаха кофе кровь ударила в голову, пьяня не хуже алкоголя. Сначала он чуть замер, а потом ответил, перехватывая инициативу. По жилам растекся огонь, внутри все скрутило от неудовлетворенного желания.
Я чувствовала, как пресеклось его дыхание, как бешено стучит его сердце. Чувствовала, как сильные руки обхватили меня за талию, притянули к себе, ощущала через одежду всю силу его желания. Едва сдерживаемый, этот поток готов был прорваться сквозь плотину сдержанности.
Я задыхалась, мне не хватало воздуха и в тоже самое время я боялась даже на секунду прервать сладкое безумство этой страсти.
— Стой, Кира, остановись, — тяжело дыша, он решительно перехватил мои запястья, заставив застонать от разочарования.
— Почему? — я чувствовала всем своим телом, всем своим существом его желание, реакцию его тела на мое.
— Нет, Кира. Нет, — он отстранился полностью и аккуратно вернул меня на пассажирское сидение.
— Да что происходит такое? — мне было физически больно от пульсирующего внизу живота возбуждения, от не понимая происходящего. — Почему ты остановился?
— Да потому что это не правильно, Кира!
— Не правильно, что? Михаил? — мои щеки полыхали от ярости и унижения.
— Кира, — он выровнял дыхание, — я не стану пользоваться твоей молодостью и наивностью. Я хочу тебя, это правда. Да и кто в трезвом уме смог бы не желать тебя, такую яркую, умную, красивую? И ты сейчас думаешь, что влюблена в меня, но это не так.
Я язвительно рассмеялась, не зная, как реагировать на такие слова. Хотелось плакать и хохотать одновременно. Так круто меня с небес на землю еще не спускали.
— Кира, — продолжал Михаил, — ты молода, очень молода. У тебя впереди вся жизнь, и я не первый мужчина, который потеряет от тебя голову. Я всего лишь мгновение в твоей жизни, всего лишь увлечение, которое скоро пройдет. И ты будешь сожалеть о том, что сделала бы сегодня вечером. И возненавидишь меня…. — очень тихо добавил он.
Я закрыла горящее лицо руками, чувствуя, как кровь стучит в ушах.
Он осторожно задел мою руку, но я дернулась, не давая ему больше прикасаться ко мне.
— Зачем? — почти простонала, — зачем же ты тогда встречался со мной? Почему сразу не прекратил общение?
— Я не смог, — глухо ответил он. — Не смог отказаться от
Старый мудак! Да что ты вообще знаешь о чувствах?
— Ты трус, Михаил, — резко подняв голову и посмотрев Стоянову прямо в глаза, отчеканила я, — ты просто трус, прикрывающий свой страх красивыми словами о моем будущем! Знаешь, Мишо, я очень надеюсь на одно: каждый день, глядя в зеркало, ты будешь видеть в нем жалкого труса. И надеюсь, все твои благородные побуждения не станут тебе даже малым утешением!
С этими словами я пулей вылетела из машины и рванулась в сторону дома.
— Кира! — Михаил выбежал за мной, но я успела захлопнуть двери подъезда перед ним, не желая слышать ни одного слова больше.
Идиот! Какой же он идиот!
Задыхаясь, я вбежала в квартиру и упала на колени прямо в прихожей. Мне хотелось кричать от адской боли в груди.
— Кира, — на шум вышла мама и сразу бросилась ко мне.
— Он бросил меня, мама, — задыхаясь, прошептала я. — Он меня бросил….
— Кира….
Я хотела заплакать и не могла! Ведь я была уверена, что исправила свою жизнь, что изменила ее к лучшему! Так почему сейчас мне кажется, что меня вывернули наизнанку?
От ярости, от невозможности выплеснуть из себя боль я завыла и схватив флакон с розовым маслом с силой запустила им в стену.
Холодный звон бьющего стекла, тяжелый, растекающийся по квартире аромат роз, аромат из прошлого и будущего вырвали из моей груди сначала крик, а потом глухие, отчаянные рыдания.
Мама молча села рядом, обхватив меня за плечи.
14
От одной мысли, что нужно будет пойти в университет и встретить на занятиях Михаила меня начинало трясти. После вспышки холодной ярости в тот злополучный вечер, я чувствовала полное опустошение внутри. Боль все еще скребла по сердцу, но я загнала ее глубоко, очень глубоко внутрь себя.
Я назвала трусом Михаила, но и сама ушла от него не так уж и далеко. И первую неделю занятий, подло и трусливо думала не приходить на его лекции.
Он звонил мне не один раз — я не брала телефон, а позже и вообще отключила связь. Мама как-то попыталась поговорить со мной, но я накричала на нее, не желая слушать.
Злость отвергнутой женщины смешалась во мне с обидой на судьбу, поманившую счастьем и забравшую его. Доля правды в его словах была — мне ли не знать этого? Да, действительно впереди у меня была встреча с Димой, рождение горячо любимого сына, но даже осознание этого не давало желаемого облегчения.