Назад к жизни
Шрифт:
Напротив, и Дима, и Кир все чаще и чаще стали появляется в сознании лишь в образе мимолетных видений, размытых, неясных фигур, все больше напоминая сон, а не явь. Воспоминания о прошлой жизни затягивались густым туманом, становились смутными очертаниями, не четкими ощущениями.
Боль от потери Михаила была реальной.
И все же, не смотря на свой страх, даже ужас перед новой встречей, не смотря на уговоры Анжелики пропустить лекцию, я на нее пошла. Одному жизнь научила меня хорошо, вбив это знание через задницу: нельзя бегать от проблем, их нужно решать.
Михаил
Так повторилось и на следующей лекции, и на следующей. Я и сама не заметила, как сентябрь перевалил за вторую половину.
— Что-то наш Михаил Иванович странно выглядит, — озабоченно высказалась Ирина, не оставляющая попыток обратить на себя внимание Стоянова. Но, как я заметила ревнивым взглядом, он относился к ней абсолютно равнодушно. — Кто-нибудь знает, что у него случилось?
— Может, влюбился? — в шутку предположила Наталья, переписывая задачу.
— Кто? Он? Вряд ли… — скептически пробормотала Ирина, зло сверкнув глазами, — думаю у него до сих пор в памяти свежа та история.
Я тут же превратилась в Большого Уха.
— Какая история?
— Это мне ребята-математики рассказали, — Ирина чуть понизила голос. — В общем, лет десять назад он сделал предложение девушке-аспирантке. Она его моложе лет на шесть была. Уже и дата свадьбы назначена была, и тут выясняется, что его один приятель мощно на деньги кинул. Ему пришлось продать все, что было: квартиру, машину, большой дом…. Родители его не в России были, ничего не знали, а он им ничего и не сказал, сам свои проблемы решал. Ну и накануне свадьбы, когда он невесте сказал, что не сможет позволить себе праздник на 100 персон, как она хотела, она при всех его нищебродом назвала и бросила.
— Вот суууука! — вырвалось у меня, к горлу подкатил ком.
— Редкая. Она-то планировала замуж за успешного и перспективного математика выйти, а не за обманутого, потерявшего все человека. Я бы…. — она закусила губу и замолчала.
«Что я могу дать тебе, Кира?» — эхом отозвались у меня в голове горькие слова Михаила. И заиграли совершенно новым смыслом.
Там, в Бургасе он встретил меня будучи более чем обеспеченным и успешным. И осыпал меня своим вниманием и подарками сверх меры, не прекратив даже когда я просила об этом. Только сейчас я вдруг осознала, что таким образом он хотел удержать меня рядом с собой, не зная, как еще можно это сделать. Та незажившая рана, оставленная другой женщиной, навсегда изменила и его психологию.
— Ты тоже что-то сильно бледная, — заметила Наталья, переводя тему, чтобы спасти подругу от неловкого положения. — с утра кашляешь? Не заболеваешь?
— Да черт его знает, — призналась я, действительно ощущая боль в горле. Только гораздо сильнее этой боли, меня мучали мои вопросы.
— Может отпросишься с лекции? — нахмурившись, предложила Ирина. — Я скажу Стоянову, что ты заболела.
—
Но свои силы я сильно переоценила. К боли в горле прибавилась головная, а следом меня начал бить озноб. Кашель мучил не очень сильно, но ближе к концу лекции голова стала совсем тяжелой, глаза покраснели и слезились. В добавок ко всему я увидела, что одна из ручек протекла в сумке, испачкав чернилами тетради и книги.
— Да, фааак! — прошептала я, вытаскивая из сумки все, что там лежало.
Лекция закончилась, однокурсники спешили уйти из аудитории, а мне нужно было спасать вещи. Краем глаза я видела, что Ирина снова остановила Михаила и что-то быстро ему говорит. Стоянов слушал ее невнимательно, то и дело поглядывая в мою сторону, чем невероятно нервировал меня.
Ирина, пожалуйста, уведи его с собой! Я не готова сейчас оставаться с Михаилом наедине!
Увы, он что-то ответил нашей старосте, отчего та расплылась в улыбке и вышла.
— Держи, — в три шага оказавшись около меня, он протянул мне салфетки.
— Спасибо, — буркнула я, не глядя на него.
— Я увезу тебя домой, — после минутной паузы сказал он.
— Нет, — все так же пробурчала я.
— Ты еле досидела до конца лекции. Я же не слепой — ты заболела. Как ты в таком состоянии домой поедешь?
— Михаил, — я выпрямилась и посмотрела в серые глаза, — это мои проблемы, не твои!
— Кира, — он устало потер глаза, — я не враг тебе.
— Мишо, а кто ты мне? Скажи? Что ты ко мне чувствуешь?
Он тяжело вздохнул.
— Мои чувства, Кира, не играют никакой роли. Имеет значение только твое будущее и то, что я могу дать тебе.
— Единственное, что мне надо, Мишо, ты мне старательно не даешь. Не знаю по какой причине: не можешь, не хочешь, боишься… не знаю. Но это — единственное, что мне нужно!
— Тебе сейчас так кажется, Кира. А что будет через год? Через три? Через пять?
— А разве это зависит не от нас?
Он молча смотрел на меня. Я на него. Ни один не уступал другому.
И все же через минуту, вздохнув, я схватила сумку и поспешила прочь из аудитории.
— Кира, подожди!
Я распахнула двери и выскочила в коридор, едва не снеся дверями стоявшую рядом бледную как мел Ирину.
Ее красивое лицо на секунду показалось мне застывшей маской: бледной, перекошенной от удивления и обиды. Она отскочила от дверей, со злостью и ревностью глядя на меня.
Вот черт! Этого я совсем не ожидала.
Круто развернувшись, она поспешила прочь от аудитории, поджав губы.
— Ирина, постой, — хрипло постаралась остановить ее я, но примерно с тем же успехом, что Стоянов меня. Она лишь ускорила шаг, переходя почти на бег.
Ну круто, ничего не скажешь.
Поговорить с Ириной мне так и не удалось. На мои звонки она не отвечала, а когда я позвонила Наталье, та шёпотом попросила меня не лезть со своими объяснениями. А дома мне стало совсем плохо.