Назад к жизни
Шрифт:
— Кира, а ты не думаешь, что эта передышка нужна вам обоим?
— В каком смысле, мама?
— В таком, дочка, что ты в силу своей юности и яркости эмоций забываешь обо всем том, что может встать между вами. В отличие от Михаила. Нравишься ли ты ему? Да, более чем, в этом я абсолютно уверена. Видела его глаза, когда он смотрел на тебя. Но у вас, как ты и сама понимаешь, огромная разница в возрасте — 20 лет не мало. У него за спиной — большой опыт и гораздо большее понимание жизни, чем у тебя.
С этим, мам, я бы поспорила.
—
Я закусила губу, вспомнив мерзкий разговор с Анжеликой.
— Он взрослый, самодостаточный мужчина, со своими привычками и укладом жизни, Кир, поменять что-то для него гораздо сложнее и серьезнее, чем для тебя. Он должен быть уверен и в своих чувствах к тебе и, самое важное, в твоих к нему. Тебе 18 лет, Кир, у тебя вся жизнь впереди и любовь, влюбленность, возможно не последняя. А для него?
Все это я мозгами понимала и без мамы — только вот сформулировала она это гораздо более четко, чем я. Это я и только я знала, что мне не 18, а 38 лет, и что чувства мои к нему — искренние и сильные. Но в зеркале-то отражалась молодая девчонка, только-только покинувшая детство, в самом расцвете юности.
— Не форсируй события, наслаждайся каждым моментом, каждой встречей, не торопись заставить себя и его принимать какие-то решения. Всему и всегда свое место и время, Кира. Твое не уйдет от тебя, если оно твое.
Мудрая, сильная мама! Даже сейчас, когда наша разница в возрасте с тобой всего лишь 16 лет, ты мудрее меня на столетия.
Слова мамы немного успокоили меня, дали возможность привести мысли в порядок. Я занялась работой, прикидывая, где и как смогу продать то, что начала делать из глины. Помогала в саду и по дому, полностью сняв с матери хлопоты по хозяйству. Мы часто болтали с ней, и я не испытывала потребности в общении с кем-то еще. Сейчас, приблизившись к ней во времени и возрасте, я стала гораздо лучше понимать ее и прислушиваться к ее словам.
Анжелике все-таки удалось несколько раз вытащить меня на прогулку. Но ни слова я не рассказала ни ей, ни Наталье о том, что произошло у меня с Михаилом, утаивая от приятельниц личные секреты. И даже не потому что боялась насмешек или непонимания, а просто потому что это было моим и только моим сокровищем.
Анжелика злилась, не понимая причины моего столь радикального изменения. Она пыталась расшевелить меня, заводила разговоры о мужчинах, даже попыталась организовать мне свидание, однако этот вопрос для меня был закрыт. Интуитивно я чувствовала, что если она догадается, кто виновник моего равнодушия и отстраненности — возненавидит его со страшной силой.
Все чаще за своей подругой я подмечала черты собственницы. Все чаще стала понимать, что ее слова и поступки в прошлом были продиктованы ревностью. Она всеми силами старалась оградить меня
И чем сильнее я отдалялась от нее, тем сильнее она прикладывала усилия, чтобы вернуть нашу старую, близкую дружбу.
Пока мне удавалось оправдывать свое нежелание тесно общаться работой, но все чаще я ловила себя на том, что сердце болит все сильнее и сильнее. Последнюю неделю мой взгляд все чаще останавливался на телефоне, я ловила себя на том, что постоянно прислушиваюсь — нет ли звонка.
Как же нахватало в 2002 году хотя бы банального Скайпа! Несколько раз я порывалась сама позвонить ему, останавливаясь в самый последний момент: если он приехал и не хочет или не может встретиться со мной — значит это его выбор, и я должна уважать его.
С Димой у меня такого никогда не было. Даже если муж уезжал в командировки — в то время уже были возможности для связи по всему миру.
— Ты постоянно держишь телефон в руках, — раздраженно заметила Анжелика, — ждешь звонка?
— Да, должны позвонить… по ярмарке, — не моргнув глазом солгала я, отпивая кофе и кладя свою многострадальную Нокию вниз экраном.
За дождями и прохладой наконец-то снова пришли теплые, но не жаркие дни, и мы устроились в одном из кафе города.
— Поехали в выходные на шашлыки. Тимур зовет нас обеих.
Тимур — друг Анжелики меня не переносил на дух, однако она упорно старалась примерить нас друг с другом.
— Будут Андрей и Павел, оба не против с тобой пообщаться, — она снова пыталась устроить мне свидание.
— Спасибо, — рассеянно отозвалась я, — но в выходные мы с мамой собрались на дачу — нужно собирать смородину, Лик.
— Кира! Что с тобой происходит? Ты словно живешь во сне, словно постарела лет на 10! Тебя как подменили после сессии! Или, — она хитро прищурила глаза, — ты влюбилась?
— Не говори глупостей, Лика, — я была абсолютно бесстрастна. — Мне действительно нужно помогать маме, неужели это так странно?
— Но отдыхать-то ты когда-то должна?
Отдых для меня сейчас, Лик, совершенно не то, что было раньше.
Но ответить я не успела — зазвонил телефон.
Перевернув телефон, я едва сдержала эмоции: на экране высветился знакомый номер.
Быстро прикрыв экран рукой, я извинилась перед подругой и отошла.
— Кира! — выдохнул телефон знакомым голосом, — не отвлекаю?
— Нет, все в порядке, — я едва сдерживала радость и облегчение.
— Я задержался несколько дольше, чем планировал, — в голосе Михаила звучало искреннее сожаление.
— Я рада, что вы вернулись, — нисколько не погрешила против истины. — Ты вернулся, — поправилась. — И очень рада тебя слышать!
— Как ты себя чувствуешь? — облегченно выдохнул он.