Назад в ад
Шрифт:
Ему однозначно сносило крышу. Он звонил Марине с утра, но в ответ снова услышал лишь тишину. Что это? Бойкот, протест или окончательный разрыв? Нет, он уверял себя, что она просто не видит звонки или не слышит, или что угодно, но не разрыв. Стефан набрал ее еще раз, не теряя надежды. Молчит.
«Марина, ответь уже наконец. Это не смешно», — отправил сообщение, так как не хватало сил переживать и терзать душу сомнениями и различными догадками. В своем воображении он даже её измену нафантазировал.
— Стефан, я все закончила, мы можем выдвигаться, —
— Ага, идем.
Мужчина последний раз посмотрел на экран телефона, но ничего не изменилось. Взгляд впился в сегодняшнюю дату. Так скоро… Так скоро он снова столкнется со своими самыми страшными тайнами лицом к лицу.
***
Небо заволокло тучами, сильные порывы ветра заставляли деревья качаться из стороны в сторону с бешеной силой. Стефан вздрогнул, когда очередной вихрь ударил ему в лицо. Он вышел из дома и спустился в подземный гараж. Судный день настал. Даже погода говорила ему о том, что все всем известно, и он не сможет избежать наказания, от которого прятался вот уже двадцать лет.
Нью-Йорку была не свойственна такая погода в конце июля. Но небо недавно пролилось на землю дождем, и на улице было промозгло. Холод забирался глубоко под кожу, без проблеска жалости колол своими толстыми иглами.
Мужчина вышел у Стренвильского кладбища. Липкие пальцы страха и потные ручонки сожаления потянулись к его шее. Он вдохнул до боли знакомый хвойный аромат и, собрав волю в кулак, сделал шаг вперед. Сейчас он стал другим Стефаном, больше не был тем малолетним идиотом, из-за глупости которого он сейчас стоял на этой мертвой земле. Стефан остановился у нужной ему могилы.
Миранда Вуд
03.09.1978 — 25.07.1993
Любимая сестра и подруга…
Так скупо. Сестра и подруга. Больше у Мири никого и не было. Ветер усилился, заставляя Стефана сильнее кутаться в пиджак. Он коснулся могильной плиты и вздрогнул, кожа покрылась мурашками, а память атаковала выцветшими картинками прошлого. Он и Мири бегают по детдому, сбегают и получают за это каждый раз нагоняй, целуются, и она признается ему в любви. А он обещает ей любовь до гроба. Ложь. Все было грязной ложью по отношению к ней.
— Прости меня, Мири. Прости за все, — прошептал мужчина, садясь на корточки перед камнем и прожигая его взглядом.
Большего наказания, чем тот груз вины, который он нес уже много лет, и придумать нельзя было. Чья-то рука коснулась его плеча, и Стефан резко развернулся, застигнутый врасплох, почти на коленях и со слезами на глазах. Кто мог тут быть еще? Ну конечно, Марисса.
— Здравствуй, Марисса, — поприветствовал ее он и обнял.
Сестра Миранды была, как и он, одета во все черное. Но не это привлекло его внимание, а бездонные, пустые глаза, в которых плескалась темнота. Ей было больно, он знал. Спустя столько лет она не смогла найти покой. Кроме сестры у нее никогда никого не было. Две одинокие души, которые были разлучены по его вине. Сам-то он был счастлив с Мариной и мечтал о создании большой семьи,
— Здравствуй, Стефан, — она обняла его в ответ. — Давно ты не приходил, пару лет так точно.
— Переехал в другую страну, здесь иногда появляюсь по работе. Как ты, Марисса?
— Соврать, что все хорошо, или ты не поверишь? — грустно улыбнулась женщина и перевела взгляд со Стефана на могилу сестры. — Все эти годы я думаю, почему моя жизнерадостная сестра, которая всегда хотела жить, строила планы на будущее, любила тебя, ушла из жизни таким способом? Почему она предала все, что ей было дорого?
На Стефана смотрели глаза Мариссы, пульсировавшие пустотой и отчаянием. Он знал ответ на ее вопрос, знал почему, но он будет молчать. Всегда.
— Не знаю, — соврал он и взял женщину за руку. — Держись, Марисса. У тебя есть, ради чего жить. Подумай о своих детях в интернате. Ты знаешь, как порой ребенку из детдома нужна помощь и поддержка. Я уверен, такой опытный психолог как ты спасает не одну жизнь.
— Да, ты прав, — вздохнула она и прислонилась к нему, кладя голову на плечо, — но иногда не хватает сил нести эту ношу. Однако есть и хорошие новости!
— Какие? Я весь внимание.
— Не знаю, как сказать… — замялась Марисса.
— Говори, Марисса, заинтриговала же! — охотно воскликнул Стефан. Он не мог сказать, что ему было очень интересно узнать о ее жизни, но он всегда чувствовал вину перед Мариссой, поэтому приготовился слушать и изображать неподдельный интерес.
— Это наша общая победа, Стефан! Последний благотворительный вечер собрал приличную сумму, теперь фонду гораздо проще существовать. Правда денег все равно мало, а детей и подростков, пристрастившихся к наркотикам, становится все больше и больше, и это удручает.
— Нужны еще деньги? Говори, как есть, Марисса.
— Да, они бы не помешали сейчас, когда фонд только развивается, но я не могу просить у тебя столько денег, ты и так нам много помогаешь, — она стыдливо опустила глаза.
— А ты и не просишь, Марисса. Я сам даю, — сказал Стефан. Его прервал телефонный звонок. — Прости, работа не ждет. Я тогда позвоню тебе, как освобожусь, мы встретимся, и я выпишу чек? Идет, или дело срочное?
— Дело не срочное, а ты лучше приходи ко мне, — улыбнулась женщина. — Адрес мой знаешь. Заходи завтра, часам к пяти, вспомним былое, о своей жизни расскажешь, ну и с чеком решим.
— Договорились.
Они обнялись, и Стефан развернулся к машине. К его тревогам добавилась еще одна — Марина. Он дозвонится до нее, или небеса рухнут на землю!
***
Марина встала поздно. Дурацкая усталость, ничего не хотелось делать. Значит, и не будет ничего делать! В салоне справятся и без нее. Она встала с постели, потягиваясь и жмурясь, встречая яркое солнышко. Побыстрее бы увидеть Стефана и просто обнять его. Как же ей было стыдно за свои слова и поступки.