Назад в Эрдберрот
Шрифт:
«Нин, ты хорошая очень… И говоришь все очень правильно».
«М-да, по-моему, нет ничего хуже, чем услышать вслед: ты такая хорошая, но нам, увы, не по пути. Но просто я не твой человек, по-видимости».
«Прости меня. Я засранец, конечно».
«Ну, что ж. Как ни болела, а померла. Если тебе знакомо, конечно, это выражение». – Это были последние слова, которые мы когда-то говорили друг другу.
Меня особенно грызла одна мысль. От нее становилось все обидней и обидней. Когда я думала, сколько вкладывала души, как о нем думала, как привязалась. А для него это были заведомо временные отношения. Он точно с самого начала знал, что это не навсегда, и однако принимал все эти мои «ухаживания». Как же было мерзко от этого. Я прямо другими глазами
Я в шутку размышляла, что с меня точно можно уже смело писать женские романы. Такие слезливые и депрессивные. Хотя, конечно, это все понятно, ничего нового никто не придумал. Даже наоборот, как будто кто-то написал несколько подобных сценариев, и я их всех подряд проживаю.
Начнем с того, что Алекс пил. Это классика. Но я как-то эту часть жизни отодвигаю совсем назад, я не считаю это несложившимися отношениями. Они сложились и закончились. Почему-то они для меня обособленно стоят.
А дальше пошло. Как-то был «иностранец», еврей-иммигрант, который позвал замуж, и я уехала к нему в Штаты, а там выяснилось, что он не вполне адекватен, в том смысле, что сейчас принято называть словом «абъюзер». Почти сразу, как я к нему переехала, он стал меня обижать, а еще хотел заставить работать, потому что сам работать не хотел. Прожила. Ну, в такой сценарий больше не вляпаюсь уж. Абъюзера и тут легко найти, стоило ради этого в США ехать. Надо было еще умудриться.
Затем был женатик, якобы совсем ушедший от ужасных отношений с женой и мечтающий начать с чистого листа. Чуть ли не на коленях распевавший мне, что меня ему боженька послал для новой жизни. Он в итоге довольно быстро и благополучно вернулся к жене, легко выкинув из жизни человека, который его поддерживал. Прожила. Тоже больше не попадусь.
Потом были еще какие-то промежуточные мужики, но я не считаю эти отношениями даже начинающимися, туда же можно отнести все те встречи через интернет.
И пока заключительный сценарий: Лёня, который был разведен, свободен и не обременен заботами о детях, адекватен и дееспособен, и вроде бы нам жить да поживать. Да вот незадача, ему оказались не нужны серьезные отношения. Такие романы я тоже читала. И вот тоже теперь прожила сценарий.
Самое интересное, что я действительно такие все истории многократно слышала. И вот иду я по ним, перебираю все «счастливые» концы. Зато какое разнообразие! Почему-то представилось сердце мое, такое все в шрамиках заживших. Есть ли там живое место то хоть?
* * *
Но как ни крути, наконец все точки были поставлены, оставалось только пережить это и успокоиться. Я не собиралась тупо просиживать в слезах, ожидая успокоения. У меня были старые проверенные способы оздоровления.
В ближайшие после описанных событий дни, бродя в тоскливом настроении вдоль Яузы, я наткнулась на «пьяный» столик. Полуразрушенный, обгоревший с одной стороны, он стоял, почти до столешницы утопая в разнотравье. Когда-то за ним было удобно собираться компанией, но такие компании и превратили его в то, что он из себя теперь представлял. Сейчас, конечно, за ним тоже собирались, он находился недалеко от речки на небольшой поляне в окружении деревьев. Невдалеке тянулась тропинка параллельно Яузе, но столик был почти скрыт от проходивших по ней людей зарослями кустарника. Я сама удивляюсь, как на него наткнулась.
Поблизости располагалось большое кострище. Среди потухших, влажных от росы углей валялись сломанные и оплавленные пластиковые стаканчики, шкурки от бананов, битые бутылки. Вокруг стола тоже валялась всякая дрянь.
«Живописненько», – подумала я. По-моему, я нашла отличное место для казни своей любви. Если бы этот
На следующий день после работы я собрала в рюкзак необходимые для казни причиндалы и отправилась на дело. В рюкзаке лежала та самая огромная чашка для кофе, которую я когда-то с таким теплом покупала и дарила Лё. Также я сунула туда какую-то его майку, которую он умудрился оставить у меня. Потом – зажигалку, важный элемент. И главное орудие: молоток с довольно тяжелым бойком. По дороге я заскочила в магазин и пополнила содержимое рюкзака парой банок «Лёвенброй», чтобы обмыть в итоге это предприятие, отметить начало новой жизни.
По пути на речку небо посерело, и начал накрапывать мелкий унылый дождик. Мне это было только на руку, может, людей отпугнет. Да и вообще, хорошая примета. Я шла к столику и почти молилась, чтобы там и в округе никого не обнаружить. Как ни странно, эта грязная полянка тем не менее привлекала народ, алкашей или подростков, не важно. Мне очень было надо, чтобы сегодня там оказалось пусто. Переносить мероприятие я, конечно, бы не стала, нашла б другое место, но больно уж там было удобно и, главное, мерзко и паршиво, что было как нельзя кстати. Поэтому на дождь я возлагала особые надежды. Укрыться там было негде, навеса над старым столиком даже в лучшие его времена не существовало.
К моему облегчению, место пустовало. У меня даже слегка поднялось настроение. Я перелезла через кусты, подошла к столику и, смахнув с него парочку недавно возникших стаканчиков, огляделась. Казалось, за время моего отсутствия местечко еще больше загадили.
Я принялась поочередно вытаскивать инструментарий из рюкзака. Получился своеобразный натюрморт, который я даже сфотографировала на память: две банки пива, огромная чашка с нарисованными кофейными зернами, скомканная майка, массивный молоток, зажигалка и раззявленный рюкзак. Затем я вскрыла одно пиво, сделала глоток и переставила обе банки на какой-то пенек поодаль, чтобы не разлить в процессе, туда же ушел и рюкзак. Еще раз оглядевшись, дабы удостовериться, что поблизости нет людей, я включила на телефоне на полную громкость один из старых альбомов «Tanzwut», где побольше волынок, и приступила к «казни».
Сначала я подожгла майку, подцепив ее какой-то палкой. В воздухе было сыро, и сверху падала морось, поэтому огонь долго не хотел заходиться. Я мысленно посетовала, что не догадалась взять жидкость для розжига. С другой стороны, тогда бы майка сгорела слишком быстро. Наконец мне все-таки удалось ее поджечь, и я воткнула палку с горящей тряпкой в щербину между досками стола. Получилось торжественно. После этого я занялась чашкой.
Взяв в руку молоток, я с чувством хрястнула по посудине. Чашка со смачным звуком развалилась на несколько крупных кусков. Что-то приговаривая себе под нос, я начала долбить по осколкам. В этот момент краем глаза я уловила движение на тропинке и в просвете между кустами увидела округлившиеся глаза молодых парня и девушки, которые проходили мимо и с ужасом взирали на происходящее. Я отхлебнула еще пива и продолжила. Мне уже было все равно, что они подумают, процесс нельзя было останавливать, я вошла в раж. Я с остервенением махала молотком, кроша осколки в мелкую керамическую пыль.
Парочка особого любопытства не проявила. Напротив, ребята, кажется, поскорее пробежали мимо. Хотя в принципе их можно понять. Факел, торчащий из стола, безумная женщина с молотком в руках, музыкальное сопровождение соответствующее. Спасибо, что полицию не вызвали.
Некоторые крупные осколки отлетали на траву, я поднимала их и добивала. Майка почти дотлела. Убедившись, что живого ничего от вещей Лёни не осталось, я отложила молоток и стала допивать пиво. Мне было жарко, внутри бурлила энергия, настроение стало почти отличным. Увлеченная своим делом, я и не заметила, как прошел дождь. Тучи немного расступились, и один тоненький лучик упал прямиком на мой маньячный столик. Символично.