Назад в юность два
Шрифт:
– Конечно,- подтвердил я,- зачем он мне нужен. Я за все свои двадцать пять лет кроме Петрозаводска, Питера и Москвы нигде собственно и не был.
– Ладно, с паспортом -это без проблем, но впереди еще все разрешительные инстанции задумчиво сказал Чазов.
– Евгений Иванович, мне кажется, что проблем особых не будет. Так, что если главный врач меня отпускает, буду готовиться к поездке.
Главнюк засмеялся:
– Ты Сергей Алексеевич шутник, я не отпущу врача на конгресс, не использую такой шанс на известность. Там на тебя посмотрят и подумают, если в больнице такие заведующие отделениями,
Мы слегка посмеялись, хотя прекрасно понимали, что сотрудники КГБ у нас имеются. Когда я выяснил, что этот конгресс будет через два месяца, то вполне успокоился, потому, как в планах сейчас стоял переезд на новую квартиру. Ну а тема для доклада у меня уже была. По приходу домой, я немедленно сообщил о моей предполагаемой поездке. Аня была в полном восторге, а так, как она очень обстоятельная женщина, то сразу после ужина села за составление списка, что я должен привезти ей из-за границы.
Я смотрел на белую поверхность облаков, простирающихся под нашим самолетом. Изредка в просветах была видна земля, с трудно различимыми деталями рельефа. Ровный гул турбин Ил-62 клонил в сон, но возбуждение все не оставляло меня. Остались позади беспокойства, последние приготовления, торопливые правки доклада, и беседы в специальной комнате отдела кадров нашей больницы. Надо сказать, что длинную лекцию никто мне читал. Моя характеристика в КГБ была безупречна. Но порядок должен быть соблюден, и после инструктажа о поведении советского гражданина за границей, я расписался в подсунутом мне листке. Меня никто не провожал, Аня была на работе, да и, что провожать? Улетал я всего на три дня. Евгений Иванович, также пришел один, держа в руке небольшой чемоданчик.
После взлета самолета, он открыл его и достал плоскую бутылочку Двина, и маленькие рюмочки.
– Давай Сергей за удачное начало.
Начало было действительно удачным так, что когда мы садились в Хитроу, бутылочка была у нас допита.
В аэропорту торжественной встречи не было, Но когда мы спустились по трапу, к нам из небольшой толпы встречающих подошел молодой человек, при взгляде на которого хотелось щелкнуть каблуками.
– Смирнов Виктор,- коротко представился он,- второй секретарь посольства. Евгений Иванович, мне поручено вас сегодня встретить, и разместить. Номера в гостинице вам уже забронированы. Кстати ваш конгресс будет проходить там же в конференц-зале, так, что вам не придется ездить по городу. А сейчас жду ваших пожеланий, посол сегодня хотел бы вас видеть, у нас вечером планируется небольшая party, будет официальный представитель Короны.
Евгений Иванович улыбнувшись, сказал:
– Я вижу у вас уже все продумано, ну что же сейчас отвезите нас, пожалуйста, в гостиницу, мы придем в себя, прогуляемся, а к 19 часам можете за нами заехать.
Мы сидели в на заднем сиденье посольского Роллса, который неслышно пробирался по узким улочкам Сохо. Смирнов захотел познакомить нас с особенностями городской культуры Лондона.
Евгений Иванович периодически поглядывал на меня и был явно удивлен.
– Сергей. Я уже думал, ты меня ничем удивить не можешь, и ошибся. Ты, что бывал уже здесь? Ну ладно Сохо
– Евгений Иванович, да видел я все это сто раз на фотографиях. Ничего нового.
– Ну, знаешь!- возмущенно сказал Чазов и замолчал, сам, крутя головой по сторонам.
Когда мы приехали в гостиницу, было всего около трех часов дня. Время было детское. Смирнов попрощался с нами до вечера, пообещав прислать машину, как мы условились. Мы намеревались зарегистрироваться у стойки, что прибыли на конгресс, потом подняться в номера, и немного отдохнув пройтись по магазинам, немного потратить скудные запасы валюты, выданные, расщедрившейся на 20 фунтов, Родиной.
Но стоило только зайти в вестибюль гостиницы, на нас налетела толпа репортеров.
– Мистер Чазов, расскажите, как состояние здоровья генерального секретаря? Скажите, сколько вы получаете!? Мистер Чазов, вы не намереваетесь остаться в странах Свободного мира? Рядом с вами наверно представитель КГБ?
Чазов, привычно улыбаясь, сказал:
Господа, у вас ошибочные представления о работе комитета госбезопасности, а мой спутник - это Андреев Сергей Алексеевич - самый молодой доктор наук Советского Союза в настоящее время, заведующий кардиохирургическим отделением центральной клинической больницы и личный врач Леонида Ильича Брежнева.
Вот ведь, перевел на меня все внимание.
Репортеры дружно выдохнули и жерла всех камер и фотоаппаратов были направлены на меня.
– Мистер Андреев, как вам понравилось в Великобритании после ужасов коммунизма, вы уже написали просьбу о признании вас политическим беженцем? Вас не упекут в застенки КГБ, если ваш подопечный умрет?- сразу с нескольких сторон раздались выкрики.
– Господа, господа, пожалуйста, не все сразу,- улыбаясь, как и Чазов, сказал я, - о вашей стране я еще не составил впечатлений, ведь мы только час, как прилетели. Правда, когда мы ехали, здесь неподалеку, я обратил внимание на кучу детских колясок у какого-то учреждения. Когда я спросил у водителя, что там происходит, он ответил, что молодые мамочки пьют пиво в баре. Мне это очень удивительно, в нашей стране так вести себя не принято.
Что же касается свободного мира, то я, во-первых, не считаю, что он такой уж свободный, и, во-вторых, оставаться здесь я не собираюсь. Репортеры терзали бы нас еще долго, но тут появился представитель оргкомитета нашего конгресса, который спас нас от внимания прессы.
Когда мы зашли в номер, Евгений Иванович сказал:
– Ты когда меня удивлять перестанешь, разговариваешь, как будто тысячу раз перед этими щелкоперами стоял.
Я же только улыбался. Не буду же я ему рассказывать про телевидение, которое может научить и не такому.
– А, как ты ловко их поддел насчет пьянства, спорим, что про это ни слова завтра в газетах не будет,- добавил он.
– Евгений Иванович, даже и не собираюсь, конечно, ничего не напишут. Да и все, что мы сегодня сказали, переделают так, что черт ногу сломит.
Я ушел к себе в номер, когда-то он наверно был роскошный, но только не сейчас. Старые обои, мягкая мебель в чехлах. В ванной пахло мышами, из стены торчали заржавленные краны. В раковине для умывания болталась пробка на цепочке.