Названная женой
Шрифт:
— Если кого-то хотят убить, — всё так же спокойно, как о еде, продолжил царевич, — то в первую очередь закрывают рот. Можно сослаться, что перепутали.
— Правда? — перестав смеяться, изумилась Гвенн, глядя на неподвижное лицо Ниса.
— Нет, — с тем же каменным лицом ответил царевич.
— Нис! — не удержалась Гвенн.
— Сослаться нельзя. Не поверят. А заткнуть рот перед тем, как перерезать горло — легко. Хотя убийства у нас очень и очень редки.
Это было сказано всерьёз, но Гвенн, раскинув руки, закружилась на пятачке. Рассветное
Тут Гвенн одёрнула себя и спросила как можно спокойнее:
— И где еда?
Нис вместо ответа толкнул рукой стену. Вернее, Гвенн думала, что это овальный рисунок на стене. Дверь была не видна ровно до того момента, пока царевич не распахнул её, жестом приглашая зайти.
Белая мозаика стен ослепляла. На круглом столе посередине подноса лежал громадный краб размером со взрослого ши. Клешни и ноги его свисали до пола, одной, самой последней из восьми ног, не хватало.
— Мы будем есть его? — почему-то шёпотом спросил Гвенн.
Глаза на ножках повернулись в сторону пришедших, мелкая щёточка около рта, напоминающая вертикальные усы, зашевелилась, и хриплый бас выдал:
— Ты там, ар-р-р-р, с поверхности р-р-рухнула, селёдка сутулая?!
— Его не надо есть, — меланхолично выдал Нис. — Это повар.
И всё-таки улыбнулся!
— Прости, Силлайр, моя жена и в самом деле с поверхности. Она не хотела тебя обидеть, — коротко кивнул царевич. — А ты будь с ней повежливее!
— Пр-р-ростите, цар-р-ревна! — краб воздел клешни, а потом уронил.
Нис шепнул Гвенн:
— Как ты могла перепутать? Он ведь просто отдыхал.
— Ничего, что он отдыхал пузом на блюде? — так же тихо ответила царевна и добавила громче: — Простите мне мой промах! — прижала сложенные пальцы ко лбу и сердцу. — Брат рассказывал про главного повара Неблагого Двора, осьминога Октопу, но я никак не ожидала…
— Октопа? Кто тут говорит про Октопу? — подскочил Силлайр, напоминая резвого многоногого коня. — Покажите мне этого Октопу! Он же совершенно не умеет готовить! Что может приготовить осьминог? Даже яйца толком протушить не может! Своими мягкими щупальцами нож не может удержать правильно! То ли дело Воган! У него хоть и руки, но он очень ловко ими пользуется!
— Вы знаете Вогана?! — ахнула Гвенн.
Громадный улыбчивый волк с неизменными ножами на бёдрах и поясе — заветной мечтой всех подрастающих волчат — встал перед глазами Гвенн. Кухня — то место, где маленькая принцесса могла укрыться как от гнева отца, так и от докучливых воспитателей.
— Знаю ли я Вогана?! — задрал передние клешни Силлайр. — Уж получше некоторых!
Но как повар Чёрного замка мог общаться с поваром Океании? При том что вражда между волками и фоморами длилась не одно тысячелетие.
— Хм, — многозначительно постучал по столу царевич и наклонил рогатую голову.
— Поесть, конечно же, поесть! — воздел краб вторую пару клешней. — И, конечно же, мяса! Ничего, кр-р-роме мяса! Или хотя бы гр-р-ребешкоф-ф-ф! И, конечно же, никакого запаса времени!
Силлайр пощелкал клешнями по-особому, в ответ из-за колоны резво просеменил боком мелкий крабик, держа на подносе розовые полоски, похожие на бледное мясо и зеленые пласты водорослей.
Полоска была подброшена в воздух, а вернулась уже порезанная быстрыми, еле заметными глазу движениями клешней. Каждый кусочек был завернут в тонкую полоску из водорослей.
Повар полил всё это коричневым соусом, протянул Гвенн, но замер в задумчивости:
— Так, что под клешню попалось. Ер-р-рунда полная, не годится для царевича. Нет-нет, всё это нужно выкинуть немедля!
Один глаз повернулся в сторону Гвенн и помутнел не иначе как от печали.
— Стой! — Гвенн ухватила добычу.
Силлайр схватил клешнями за другой край, не собираясь отдавать. Перетягивать еду с крабом! Ничего смешнее и придумать нельзя! Ну уж нет, что за глупые шутки! Она голодна, и никто не отнимет у Гвенн её мясо!
Силлайр тянул к себе, Гвенн — к себе, царевна, после ожесточенной борьбы, победила.
Оба глаза на ножках уставились на царевну:
— Хорошую жену выбрали, сын сира, она будет огнём в вашем бессветном дому!
Гвенн жадно подхватила с тарелки еду, не желая слушать крабью чушь.
— Это божественно!
— Буду благодарен тебе, Гвенни, если ты мне тоже немного оставишь, — произнёс Нис. — И это тунец.
— Тунец?
— По счастью для нас, совершенно безголовый. И очень, очень большой.
— Есть ещё рыбный суп, — пошевелил щёточкой усов Силлайр. — Но кто его хочет? Вчерашний р-р-рыбный суп… Ничего особенного.
— Я хочу, — решила Гвенн. — И я уверена, он не хуже, чем это мясо.
Суп оказался чудесен, сытен и обжигающе горяч. Царевна потягивала его из полупрозрачного рыбьего пузыря.
— А почему Лайхан меня кормила жуткой дрянью, то есть, э… — произнесла Гвенн после заслуженных комплиментов повару, — всякими деликатесами?
— Это все очень изысканно, — пожал плечами супруг. — Но я это терпеть не могу.
— Рад приветствовать вас, царевич Нис, — раздался суховатый голос. — И вас, прекрасная царевна.
Гвенн обернулась, недоумевая, как она не заметила появления ещё одного фомора?
Вгляделась в вошедшего, отчаянно пытаясь вспомнить имя. В день свадьбы все ши-саа показались ей на одно лицо — синие, неподвижные, с рогами! — и отличались лишь вычурностью непонятных «кушаков» и «кафтанов». Ничего похожего на строгость чёрных сюрко Дома Волка! Скорее, цветастость лесовиков, обожающих всё пышное. Но у пришедшего платье было исполнено в тёмно-коричневых тонах и без особых изысков.