Названная женой
Шрифт:
Она опустила голову, лихорадочно придумывая, как бы выкрутиться, но вода зашумела совсем близко, а на плечо легла громадная рука. Над ухом прозвучало:
— Дочь.
Гвенн рискнула поднять на Айджиана глаза и не увидела в его лице осуждения. Так же, как её, он держал за плечо Ниса и обращался уже к нему:
— Сын. Нельзя было рисковать. Зачем? Зачем было дразнить хранителя? Пришли бы днём, он бы и не показался.
— Прости, я об этом не подумал. Хотел показать Гвенн тайны нашего мира. И ещё насолить тебе немного, — Нис винился
— Ба-а-алда, — Айджиан улыбнулся, потрепал сына по волосам. — И балда, — Гвенн тоже взъерошили. — Не надо. Сгинули бы? Насолили бы много.
— Мне кажется, я его поцарапала, — призналась Гвенн. — Этого вашего хранителя.
— Зачем? — гулко прозвучали слова Айджиана.
— Он хотел укусить Ниса!
— Напомнить. Правила.
— Я уже понял, отец, — набычился Нис.
— Гвенн защищала тебя, — синяя ладонь вновь легла на плечо Гвенн. — Сын, цени это.
— Мы пойдём? — независимо спросил Нис.
— Идите, — выдохнул Айджиан. — Нис! — окликнул он уже уходящего царевича. — Помни. Отвечаешь за Гвенн.
В приемной сидевший до этого тихо Мигель трепыхнулся, поднял рожки.
— Как ты мог, юный сир! Как ты мог! И юную царевну потащил, ай-ай-ай!
— Не волнуйся за нас, дорогой министр. Лучше лети к царю, который не может без твоих советов, — улыбнулась Гвенн.
Первый министр проворно скрылся за тяжелыми дверями.
— Спасибо, — произнес Нис.
— За что? — удивилась Гвенн.
— За «нас». Ты сказала: «Не волнуйся за нас».
«Пустая оговорка», рвалось с языка, но Гвенн промолчала.
Вода вокруг загустела, заискрила магией, и двустворчатая дверь, из которой они только что вышли, вновь приоткрылась.
— Подожди, Гвенни, — поморщился Нис. — Отец. Он хочет сказать пару слов мне лично.
Нис вернулся к морскому царю, а Гвенн, не удержавшись, прильнула глазом к приоткрытой створке.
— Бестолковый!
Когда царь четырёх океанов и морей без числа заговорил таким тоном, Гвенн захотелось спрятаться, как в детстве — под трон. В то единственное место, где не найдут и не накажут — у отца под рукой. Правда, Майлгуировы речи были куда более эмоциональны и пространны.
— Как ты мог!
Супруг опустил голову.
Волна прокатилась возмущением по всему дворцу. Видимо, именно поэтому Айджиан предпочитал молчать по большей части. И ещё приберёг для сына самые сильные выражения, не став их произносить при Гвенн.
— Пустая голова!
Айджиан развернулся на месте, длинный расшитый кафтан тяжело качнул полами. Морской царь сбросил часть одеяния — накидка проскрежетала тяжёлым шитьём по полу зала приёмов.
— Коньки — создания неумные, не уподобляйся, — Айджиан развернулся и прошествовал прочь.
Надо полагать, разговор был окончен. Нис так и стоял посреди зала, посинев и сжав руки.
Голожаберник подплыл к накидке, поднял, бережно отряхнул потоками воды, сочувственно мигнул фиолетово-малиновым.
— Юный
— Довольно, Мигель, — резко ответил Нис. — Благодарю за заботу.
Гвенн прикрыла дверь и, когда Нис вышел, улыбнулась ему и пошла следом без вопросов.
— Куда мы идём? — спросила она, поняв, что покои они уже миновали и теперь поднимались по узкой и высокой лесенке.
— Тебе же не спится? — не поворачивая головы, произнёс Нис.
— Отвечать вопросом на вопрос невежливо. Так куда мы идём?
— Наверх, — ровно ответил Нис.
Царевна задохнулась негодованием.
Лестница сужалась и сужалась, щербатые ступеньки так и норовили подставить подножку.
Гвенн удивлялась, как это Нис не цеплялся за стенки своими широкими плечами? И не заметила, как вылетела на крохотную площадку, огороженную лишь невысокой каменной кладкой.
Глубокая синяя вода искрилась то ли огнями, то ли крохотными светящимися водорослями. С высоты башенки стала видна вся Океания — или большая её часть. Огоньки на лучах-улицах мерцали нарядно и торжественно, но ярко-голубой свет прямо внизу, похожий на бьющий со дна ключ, манил взгляд.
— Это колодец силы. Днем он виден слабо, а вот ночью… Отец благословляет его, и в морской воде становится можно дышать. В Океании тебя притягивает ко дну. А за её пределами…
— Мы словно летали!
— Да, вес чувствуется только здесь, — Нис развернул к себе Гвенн. — Теперь моя очередь задавать вопросы.
Сердце заколотилось. Почему именно сейчас? О чём он мог спросить? Лучше сказать самой, признаться во всём, и тогда Нис сам поймёт, что…
— Ты хочешь знать, люблю ли я своего брата?
Гвенн отшатнулась — так резко приблизился Нис. В спину впились холодные камни башни, а тёмно-зелёные глаза фомора — в её лицо.
— Люби! Я, знаешь ли, тоже люблю отца. И Лайхан, и Ваа. Люби, Гвенн! — и встряхнул её за плечи. — Я не могу и не хочу запрещать тебе!
Сказанное Нисом так сильно перекликалось с тем, что ей пытался внушать Джаред! Что любовь может быть очень разной, что ее хватит на всех и что её не обязательно начинать и заканчивать постелью.
— Нис, я была замужем, — вырвалось неожиданно стыдливо.
— Я знаю. Я рад, что ты ушла сама. Иначе я убил бы этого слизняка.
— Я сделала очень много плохого брату и Алиенне. И долго расплачивалась за это. Финтан унижал меня, потому что я ему позволяла. Я хотела умереть.
— Тшш, Гвенни, тише. Всё в прошлом.
Гвенн вновь затрясло так сильно, что стукнули зубы. Она обняла себя, но дрожь никак не унималась. Слишком многое было сказано из того, чего говорить не хотелось.
Нис протянул руку, и Гвенн сжалась, решив: сейчас ухватит за подбородок, заставит смотреть в глаза. Но он только погладил по щеке, по волосам, и от этой немудрёной ласки вновь сбилось дыхание.