Названная женой

Чук Ирина

— Верхнушка, ты не представляешь, что сделала!

— Да что я сделала-то? — поразилась Гвенн. — Ну, вытащила Лейсун, и всё.

— Не только, — прошептал Ваа, оглянулся на окружающих и быстро уполз обратно на потолок.

— Царевна, я так благодарна вам! — кинулась к ней Лейсун, но её остановил фоморский маг, всё ещё пепельно-синий:

— Не стоит утомлять нашу царевну. Да и княжне Лотмора нужен отдых.

Пошатнувшуюся Лейсун подхватил под одну руку отец, под другую — Улинн. Переглянулись и увели на пару, не ссорясь, не смея

прекословить магу.

— Вот теперь можем и поговорить, — произнёс Зельдхилл.

— Я очень жажду с вами поговорить, — ледяным тоном произнёс Джаред.

— Царевна запустила Мельницу душ, — донеслось до слуха Гвенн.

— Можно уточнить, что это значит? — ещё более холодно продолжил Джаред. — Почему меня об этом никто не предупредил? Почему нашу царевну никто не поставил в известность?

— Была лишь слабая надежда, не больше. Один шанс из миллиона, — отмахнулся Зельдхилл.

— Да что за мельница? — откашлялась Гвенн смущенно. — Я не знаю, зачем это сделала, но она стояла… Я думала, вы ругаться будете.

— А я говорил про легенду! — поднял указательный палец дядька Скат. — Вот всё и вышло!

— Две тысячи лет назад, когда проклятие упало на Благие земли, а Тень — на Тёмные, в нашем мире остановилась Мельница. Все души остались запертыми навечно в мире-под-водой без права перерождения. Их свет понемногу мерк, отягощая мировой океан и нарушая равновесие, — произнёс Зельдхилл.

— И что? — в недоумении спросила Гвенн.

— Я поясню специально для непонятливых царевен. Равновесие восстановлено. Души перестали томиться, они будут следовать своей судьбе, либо перерождаясь, либо уходя в иные витки вселенной.

— А сказать нельзя было? — разозлилась Гвенн. — Я бы постаралась!

— Нельзя. Потому что Мельницу душ невозможно запустить никому.

— Кроме той, кто является одновременно дочерью моря и берега, — добавил дядька Скат.

— Но я же не могу вернуться на берег, — недоумённо произнесла Гвенн.

— Разве я сказал, что ты не можешь вернуться на время? — вздёрнул светлую бровь Джаред. — Вернуться навсегда — нет.

— То есть? — захлебнулась Гвенн от восторга.

— Навестить родных в Чёрном замке тебе не запретит никто, — уголками губ улыбнулся Джаред.

Гвенн обернулась на морского царя. Она не желала запретов, но жаждала разрешения.

— Я разрешаю, — гулко прошёлся по залу голос Айджиана. — Дочь, — упало привычно знакомо, привычно счастливо. — Нис, Гвенн, — и вновь раскрыл объятия.

— Всё? — спросил Нис. — Все Гвенн пообнимали? Удивляюсь, что не вижу Мигеля.

Голожаберный вылетел из декольте Гвенн и отчаянно покраснел.

— Дети растут так быстро! — и припал к её щеке.

Царевна была уверена, что Мигель прослезился, такой скользкой стала щека.

— Сам ты ребёнок, Мигель, — обиделась она.

— Там! Там тоже ребёнок! — прижался Мигель к животу Гвенн и умилился. — Крошка Балор Третий. А как назовёте? Может, Мигеллитто? — и пошевелил

рожками.

— Хватит! Я забираю мою жену вместе с Балором Третьим! — громогласно объявил Нис. — Спасение мира на сегодня закончено.

— И чем мы займёмся? — шёпотом спросила Гвенн супруга.

— Придумаем, — ухмыльнулся тот.

— Ох и хитрый у тебя вид! И когда успел соскучиться? — дёрнула плечиком Гвенн и хотела было отвернуться, как Нис прижал к себе, шепнул на ушко:

— Я словно сто лет тебя не видел.

— Глупый синий фомор. Мой обожаемый супруг. Ни-и-ис! Как же я люблю тебя! — начав с шёпота, перешла на отчаянный крик Гвенн. Слишком много всего случилось, слишком сильно изменился мир.

Нис подхватил её на руки.

— Да-да, — скривившись, пробурчал Зельдхилл. — Вся Океания это слышала уже не один раз. Ещё чуть громче — и донеслось бы до ледяных фоморов. Глядишь, разбудили бы ещё какой-нибудь древний ужас. Это всё волчье воспитание, советник. Вернее, его отсутствие. Впрочем, чему тут удивляться? Ваши дикие нравы, это бегание по лесам отдаёт самыми первыми Домами. Даже тогда Дом Дня, в котором был Дом Рек, противостоял Дню Ночи, из которого вышли волки.

— Гвенн, недопустимо так называть царевича, не заставляй меня краснеть за тебя, за Дом Волка и весь Благой Двор, — прохладно произнёс Джаред и обернулся к фоморскому магу. — Ши-саа Зельдхилл, позвольте вам возразить: наш Дом, возможно, и отличается некоторыми вольностями в условленное время, но вы нигде не встретите более жёсткой дисциплины и…

Но Гвенн, уносимая супругом, этого уже не слышала.

— Вроде бы нельзя носить царевен? — промурлыкала она в его плечо.

— Царевна одна, и я буду делать с ней, что пожелаю. Я слишком соскучился. А что пожелает моя жемчужина?

— Круглая? — покапризничала Гвенн.

— Прекрасная!

— Я пожелаю немедленно, сию же секунду любить тебя, Нис!

Покрутила головой: никого рядом, лишь вдали, в проёме широкого коридора, маячили рогатые контуры стражей. Нис остановился, вглядываясь в лицо Гвенн.

— Прямо сейчас?

— Сейчас же! — её голос дрогнул, упав до шепота, пальцы сжали плечи супруга.

Пережитый испуг усиливал желание, Гвенн, сама себя не узнавая, задыхалась, готовая молить о близости. Очень похоже, что Нис испытывал то же самое, раз тоже оглянулся, а затем проломил спиной ближайшую дверь.

— Никогда, никогда не покидай меня, Нис, — шептала Гвенн, царапая спину о стену и впиваясь ногтями в спину супруга. Их подхватывало волной, отстраняло друг от друга и снова притягивало… И потом выбросило одновременно, счастливых, уставших и довольных.

Нис целовал её, а отпускать не спешил.

— Ни-и-ис, — протянула Гвенн, обретя дыхание.

— М-м-м?

— Отпусти меня уже!

— Хочу запомнить этот момент, — прижал он её крепче. — Такая мягкая, не колючая.

— Я — колючая? — поразилась Гвенн. — Разве я с тобой колючая?