Называй меня Мэри
Шрифт:
Но сейчас Олега больше волновала странная незнакомка.
Зайдя, он покрутил головой и сразу углядел девушку в самом дальнем углу. Там, где в прошлый раз сидели они с Пасечником. Она будто забилась туда мышкой, которая нашла хоть и неуютную, однако свою, безопасную норку. Кобзарь зацепил глазом бумажную тарелку с остатками какой-то местной еды, рядом – аж три бумажных посудины. Две высоких, в таких обычно заваривали чайный пакетик. Одна маленькая, из-под кофе.
Он сделал рукой приветственный жест, будто старой знакомой.
Девушка
– Копейки экономишь, – буркнула Зоя, но, не спрашивая больше ничего, обновила порции дешевой водки.
– Природу берегу, – объяснил майор. – Выбросим три вместо шести. Уже на миллиметр меньше загрязним среду.
– Мало что-то сегодня. Вместо шести… Вы по двенадцать штук за раз используете.
– Математика, – произнес майор глубокомысленно, глядя при этом на Олега, а следующую короткую фразу адресовал уже ему: – Видишь.
– Дай человеку пройти, – бросила буфетчица.
Майор, держа три стаканчика за край одной горстью, отступил, будто выполнил команду на плацу.
– Кофе? – Не ожидая ответа, Зоя потянулась к меньшему стаканчику.
– Два. – Кобзарь кивнул в сторону незнакомки. – Не видел ее тут раньше.
– Я тоже, – пожала плечами буфетчица. – Сидит скоро уже час.
– Одна?
– Одна. Ничего особенного. Что-то заказала, вышла, зашла… У нее проблемы, Олеж.
– Какие?
– Какие-то. – Зоя закончила делать первый кофе. – Хочешь, ты разберись.
– Почему я?
– Почему бы нет. Слышала, на войне был.
– Недолго.
– Без разницы. С девкой не то что-то, Олеж. Забрал бы ты ее отсюда.
Кобзарь совсем перестал что-либо понимать.
– Я тут к чему?
– Ни к чему, наверное.
– Наверное?
– Точно ни к чему. Но, Олеж, мы же люди свои. Разве нет?
– Мы тут все свои. – Он жестом показал на компанию за первым столом.
– Видишь. А она чужая. У девицы проблемы. Толчется тут, прячется от кого-то, не иначе. Вдруг найдут.
– Кто?
Зоя поставила второй кофе, легла грудью на стойку, дав этим понять Кобзарю – нужно наклониться ближе.
– Не знаю. Не мое дело. И не хочу, чтобы дело стало моим. Глаз у меня наметанный. С девкой что-то не так. Глядишь, завалится сюда какое-то одоробло. Начнут разборки, выяснять, кто кому чего должен. Убегает она от кого-то, разве не видишь?
– Перекинулся с ней парой слов на улице. Испуганной не выглядит. Немного наглой – есть такое.
– А наглость – она от страха! – Зоя перешла на громкий шепот. – Голос у нее дрожит. Олеж, я тут работаю скоро десять лет. До того – в другом месте. Но точно таком, если понимаешь, о чем я. Знаешь, сколько мне лет?
– Я
– У меня муж, зять и внуки, – прошипела она. – Слушай, я то и делаю, что разливаю водку людям. Не наливаю, именно разливаю, вот в такую тару. – Она с заметным отвращением кивнула на горку пластика. – Книжек не читаю, в газеты разве что-то заверну. Зато те, кто приходит ко мне, как книга открытая. Пусть впервые вижу того, кому лью, и никогда не увижу больше.
– К чему это все? – Кобзарь говорил, прикипев взглядом к девушке, которая и дальше старательно делала вид, что никого не замечает и ко всему равнодушна.
– К тому. Люди, Олеж, в таких местах пьют только по двум причинам: радость или горе. Даже они, – кивок в сторону постоянной группы, – никогда не просто так. У каждого чаще беда, чем счастье. Они не могут сидеть с горем сами, каждый со своим. Потому и держатся тут, что никто ни у кого ни о чем не спрашивает.
– Ты психолог, Зоя. Не знал.
– Теперь будешь знать. Говорю же: водку разливаю. У меня те психологи, из дорогущих больниц, могут поучиться. Курсы открою, еще и бесплатные. – И опять без перехода: – Случилось у девушки что-то.
– Пришла и водки заказала?
– Чаю. Вид, будто ее избили. Или гнались за ней.
– По глазам прочитала, что у нее проблемы?
– Это тоже. Но про трудности сама мне намекнула.
– То есть?
Зоя подалась вперед, выпрямилась.
– Спросила, тут ли стоянка такси. Я ей: собираются таксисты, правда. Дальше она – знаю ли я кого-то из таксистов лично. Я такая: всех знаю. Ну, тогда она – кто из них надежный, как я думаю.
Теперь девушка смотрела прямо перед собой. Кобзарь дернул головой, отворачиваясь и отводя взгляд. Так делают все, кого застали за чем-то непристойным, преимущественно за подглядыванием.
– Что значит «надежный»?
– Спросила. Ее нужно вывезти отсюда.
– Пусть платит – кто угодно повезет. И куда угодно.
– То же самое объяснила. Она не сядет к тому, кому не поверит на сто процентов. И тут же попросила чаю, картошку с котлетой. Потом еще чаю, потом кофе. Я не выгоню, пока заказывают.
– Чего ждет?
– Пойди спроси. И слушай, Олеж, – буфетчица снова наклонилась ближе, – раз мы уже «при чем», окажи услугу. Мы же все свои. Забери девчонку. Чем дольше торчит здесь, тем меньше все это меня греет. Ты же надежный?
– Не знаю, такой ли, как нужно.
– Такой, такой. Поверь мне.
За два кофе Зоя ничего не взяла.
Качнула головой, когда Кобзарь полез за деньгами.
– Можно?
– Нет.
Олег сел напротив незнакомки спиной ко входу. Поставил перед ней стаканчик, содержимое которого уже успело остыть. Девушка к нему не прикоснулась. Олег глотком опустошил свой, положил на стол руки, переплетя пальцы.