Не ангелы
Шрифт:
Так я и прожил следующий месяц. Или два. Кто там разберёт, когда в Москве кончается зима и начинается весна? Аню за это время ни разу не удалось увидеть, но зато новым, отрешённым взглядом, я рассмотрел другое: Ди отдалялся от меня, занимаясь семейным делом и всё больше разворачивая дело собственное. Его будто бы затянула трясина взрослой, слишком серьёзной жизни, только вот относился он к ней, как к игре. Однажды я стал свидетелем того, как Динар общался с кем-то из постоянных клиентов отца во флагманском бутике, и был поражён манерой держать себя – такого надменного, снисходительного, но холодного взгляда у друга не
Я не узнавал его. И чем больше находил подтверждений того, что Динарчик внезапно стал неизвестным для меня человеком, тем больше оглядывался на себя. Кем стал я? Что с нами произошло за последние несколько лет? Выросли? Конечно. И всё же… Мне была интересна учёба, но я не видел себя в культурологии дальше. Может, мы оба ошибались? Динар в том, что хотел независимости от отца, а я в том, что уверял себя в личной свободе?
Эта странная, неприглядная история с Аней показала, насколько всё усложнилось – я был слеп, продолжая наивно верить в чистоту и доброту людскую, Ди же прозрел гораздо раньше, но наблюдал мир через искажающие линзы. Да и что могут видеть, более того, – знать, парни, только вчера выбравшиеся из-за школьной парты?
Последовавшая за нашей размолвкой с Динаром весна показала мне, как изменчив мир и как много значат в нём близкие люди. Хоть я и выбрал Ди, заставил себя ему поверить, в переломный момент где-то на границе двух времён года, появилась навязчивая мысль – проверить. Благодаря нашим мелким делишкам, разрастающимся в нечто большее, я мог без проблем переговорить со всеми завсегдатаями шумных домашних вечеринок, с затравленными учениками собственной школы, с подъездными наркоманами и мажорами, покруче нас, но остаться при этом в уверенности, что никакая информация не просочится никуда. Ни один из моих собеседников не готов был расставаться с возможностью быстро и просто получить нечто особенное в свои руки. Через меня или Ди, конечно.
Вместе с неприятными, иногда даже чересчур, – историями об Анюте, я узнал и кое-что другое. Гораздо более ошеломляющее и удивительное: оказалось, что мы с Динаром имели вес, несравнимый ни с одной компанией в нашем районе. И за его пределами о нас тоже прекрасно знали. Правда, чаще говорили или спрашивали о моём друге, а некоторые, совершенно потерявшие берега, – предлагали мне совсем уж противные вещи. Подогнать Ди девушек. С разными целями – кто-то хотел занять место рядом с ним, кто-то готов был ограничиться вхождением в закрытые тусовки. Я же не подозревал, что всё настолько серьёзно, и слухи правдивы.
И если пару лет назад забава по перепродаже сигарет казалась игрой, а мелкая возня с камнями – предпосылкой для большой семейной работы, то теперь всё внезапно приобрело для меня другие оттенки, глубже, опаснее и серьёзнее. Мы были в шаге от незаконного оборота веществ запрещённых и теневой торговли. Как только эта мысль укоренилась в моей голове, я позабыл и про Анюту с её довольно фривольной жизнью и примитивными желаниями, полностью пересмотрел окружение, разом разорвав знакомства с некоторыми людьми, и пару дней провёл в полнейшей прострации, ни на шаг не отходя от родителей. Ди за это время звонил несколько раз, но не зашёл, – я попросил мать сказать,
– Илюш, – вечером, уже ближе к полуночи, мама постучалась ко мне. – Можно?
– Заходи.
– Не заболел ли ты на самом деле? – она присела на край кровати, где лежал я, завёрнутый в одеяло с головой, и осторожно погладила меня.
– Боюсь, что нет.
– Что у вас случилось с Динаром?
– Не знаю.
– Можешь не говорить. Просто я переживаю. Вы ведь с самого детства так дружны…
– Да-да. У тебя два сына, ма…
– Илюшка…
– Он стал другим, мам. Я не узнаю его! Ди прячется, закрывается… Он делает что-то такое, чего я не могу понять. Он по-прежнему мой друг, но…
– Вы просто выросли. И у него всё ещё сложные времена.
– Это не оправдание!
– Это – объяснение.
– Мне хочется, чтобы всё было как раньше.
– Так уже не будет. Нужно принять, – мама заглянула в мои глаза и совершенно серьёзно спросила. – Чего ты боишься?
– Ну…
– Остаться один?
– Наверное… – к горлу вдруг подступил ком, но я всё равно продолжил говорить, потому что остановиться уже не мог. – Я ужасно боюсь, что когда-нибудь вас с папой не станет, и тогда… Если ещё и Ди меня покинет… Постоянно вспоминаю день, когда мы хоронили его мать. Тогда я подумал, что станется со мной, если вдруг…
– Тогда ты был ребёнком. Теперь ты взрослый, и сможешь позаботиться о себе.
– Да. Смогу. Но я… Я так вас люблю. И Ди – тоже.
– Поговори с ним. Скажи всё, что сказал сейчас мне, – её мягкая, тёплая ладонь ласково коснулась щеки, и я, вырвавшись из-под одеяла, сел.
– Мам…
– Да?
– Спасибо… Знаешь, я иногда думаю, что если бы Динар жил с нами, если бы ты была его матерью… Может, ему стало бы легче.
– У каждого свой путь, Илюш. Банально звучит, но так и есть на самом деле. Наверное, все те испытания ему нужны. Но я была бы не против иметь второго сына, особенно если это твой Динарчик, – она улыбнулась, и я не смог не обнять её. Мама последнее время выглядела неочень, сильно уставала на работе, и мы с отцом переживали больше чем обычно. Крохотная, худенькая. Я давно уже перерос свою любимую женщину на свете. Только бы с ней всё было хорошо.
– Прости, мам.
– Ну за что же, Илюш?
– Я у тебя дурак.
– Скажешь тоже. Совсем как отец.
– Ну, правда!
– Вовсе не дурак, а так… Дурачок, – мама рассмеялась и потрепала меня по голове. – Ладно, время позднее. Я пойду спать, а ты можешь добежать до Динара – у него горит свет, а домашние уехали на несколько дней.
– Правда?
– Да. Мы ведь разговаривали с ним днём.
– Тогда пойду. Да? И могу остаться на ночь, если что?
– Можешь, конечно.
– Мам…
– Ну что? – она уже встала и добралась до двери.
– Спасибо…
– Беги, отцу я всё сама скажу.
Собрался я моментально. Вернее, даже не собирался толком. Как был – в домашних потрёпанных штанах и футболке с ярким принтом из любимого аниме, – выскочил в коридор, накинул куртку, кроссовки и, схватив ключи, через три ступеньки слетел вниз. Светофор не работал, мигая жёлтым. Пользуясь тем, что дорога была пуста, я без оглядки перескочил на другую сторону, только перед подъездом задрав голову – свет, действительно, горел. На кухне.