(не) беги от меня, малышка
Шрифт:
Лада стоит в обществе моих родителей. Разговаривает, улыбается.
На меня больше не смотрит.
Один раз только и глянула, оценила…
– И вот я подумала, котик…
Стелла. Бля, она все еще тут!
Я понимаю, как это со стороны выглядит. Трешово. Словно я с ней пришел. Ну надо же, прямо на входе словила!
Как назло! Объясняй теперь вспыльчивой малышке, что не козел.
Но ничего, объясню. А потом – в постель. Хвост обновлять. И маечку эту, роскошные формы обтягивающую.
Нечего на мое смотреть!
Лада норовисто отворачивается, хвост взлетает.
Прищурившись, наблюдаю картину, не реагируя на слова стоящей рядом женщины.
Козочка моя.
Наверно, сначала все же в постель. А потом все объяснения.
Или во время.
Да, это – самый правильный вариант. Логичный и беспроигрышный.
Вот только с делами управлюсь.
Стеллу отстраняю от себя, не сказав ей ни слова. С трудом отведя глаза от Лады, выискиваю в зале юристов.
Не нахожу.
Чёртовы игроки!
Разворачиваюсь, иду обратно в холл. Замечаю, как выходит из узкого коридора, ведущего к уборным, молодой Паша.
Паша, запавший на мою Ладу почти с первого взгляда, как, собственно, и Константин Михайлович.
Идёт, тварь, глазёнки хитрые, морда довольная. Быстрым шагом достигаю Пашу и настырно толкаю его из холла обратно в коридор.
Паша понял. Он понятливый, сука. Противиться не стал. Я его в первую попавшуюся дверь запихиваю. Оказывается, в женский туалет.
Да плевать. Припираю к стенке. Предплечьем давлю на шею. У меня тренировки, Паша - дохляк, каких поискать. Краснеет от удушья, хрипит, глазки выкатываются, как у мопса. Мерзко!
– На кого спорили?
Он ответить не может, поэтому ослабляю хватку.
– Лада, – шипит из последних сил.
Я шарю руками по его карманам. Извлекаю маленькую пробирку с порошком. Смотрю на содержимое на просвет.
– Паша, ты для того в фармацевтической компании работаешь, чтобы лекарства без рецепта доставать? – я даже не сомневаюсь, что в пробирке под резиновой крышечкой средство для расслабления доверчивых женщин. – А если бы на ядерном реакторе работал, уран бы подсыпал в стаканчик?
Он не отвечает. Замирает с выпученными глазами. Осознает, сука, ситуацию.
Они же, твари, думали, про них тут никто и ничего.
А мне безопасники еще пару месяцев назад весь расклад по ним сделали.
Я даже с отцом разговаривал. И именно он убедил меня не давать ход делу. Пока что.
Сука, а вот надо было! Но эта ерунда с фальшивыми медикаментами, все на ушах как раз стояли… Не до офисных развлечений, короче говоря.
Вот и запустил процесс.
Но какие твари все же! То есть, идти на подсудное дело, на такой риск… Ради чего?
– На что поспорили? – продолжаю я, от досады и злобы стискиваю
Уебать хочется, избить до полусмерти, чтобы знал.
– С экономическим отделом на десять пончиков.
Ступор. У меня полный и безоговорочный пиздец в голове после этих слов. Вот сдержанный человек, но такое простить не могу. Бью кулаком в живот и отпускаю, давая Паше согнуться пополам и заныть. Хорошее место для нытья, угол женского туалета.
На прощанье добавляю коленом по тупой башке, и Паша откровенно начинает реветь.
– Чтоб ни слова никому, сука. Тогда, может. Под суд пойдешь свидетелем.
Пробирку отправляю в карман. Выясню, что за порошок, а потом напрягу охрану, чтобы узнать откуда тягают. Если не со стороны, а с нашего предприятия… То все очень и очень интересно. Еще надо вторую сторону разъяснить, с кем из экономического спорили.
И всех вычистить, нахуй. Змеепитомник развели тут.
Вылетев из женского туалета, натыкаюсь на похотливого старика.
– Пётр Григорьевич, – улыбается Константин, – перепутали двери?
Вот как сдержаться?
Но надо.
Одно дело – наедине разобраться кулаками, другое - под камерами бить старика. Даже если он это заслужил.
Политика, мать ее.
– К Ладе не подходи, – спокойно отвечаю я. – И новость для тебя. Горман звонил, на твоё место метит.
Старик сильно бледнеет, стискивает губы.
Разворачиваюсь и ухожу, пока силы есть.
А то сорвусь, наплюю на политику.
Так. Надо продышаться, привести себя в порядок.
И принимать меры по устранению нанесенного ущерба.
Юристов я остановил, но мало ли что может случиться на фуршете?
Хотя…
Лада с родителями стояла, вряд ли настолько обнаглели…
Лечу по ступенькам к залу, чтобы увидеть, чтобы прикоснуться. Ужасно хочется хотя бы дотронуться. Я скучаю, оказывается. Интересное открытие. Волнующее.
А Лады в зале нет.
Никакой злобы на неё не держу. Я знал, что так будет. Она слишком хрупкая, для этого жёсткого фуршета. Одна Стелла до чёртиков своим силиконом напугать может.
– Петя, – противно протягивает караулящая меня Стелла, пытаясь врезаться в меня своим ненатуральным бюстом.
А у Лады такой натуральный. Моя твёрдая мягонькая четвёрочка с тёмными сосками.
– Стелла, я последний раз прошу ко мне не подходить!
Силиконовые губы превращаются в «О», тупышка удивлена.
– А что тАкое? – разочарованно акаеет местная светская львица.
– Аллергия на силикон, – отвечаю я и пытаюсь уйти.
Стелла семенит следом, когда я протискиваюсь сквозь толпу.
– А она заразная? – спрашивает меня женщина.
Я резко останавливаюсь, Стелла нелепо налетает на меня.