Не беси меня!
Шрифт:
Хмелевский взял меня за руку. Вроде бы, ничего странного: нормальное поведение воспитанного мужчины, помогающего даме… Но я вздрогнула, будто разрядом прошибло. Выдернуть ладонь не успела: Влад потянул меня на себя, поставил на ноги, придвинулся вплотную.
– Ты тоже это почувствовала, да?
Глава 4
– Что?
– изобразила максимум недоумения, на который только была способна.
– Ты до сих пор на мои прикосновения реагируешь так же, как и раньше. И я на твои - тоже.
– На улице было темно, тусклый свет фонарей во дворе
– Ты до сих пор придумываешь какие-то странные вещи, Влад, очень далекие от реальности. Спустись уже на землю. И прими как данность: я на тебя реагирую только негативно. И… вздрагиваю, когда ты прикасаешься, тоже потому, что мне это неприятно!
– Старалась говорить как можно убедительнее. Но вот не знаю, кого больше сейчас убедить пыталась…
– Мда? А если так?
Не успела сообразить, к чему он клонит, поэтому среагировала с опозданием: дернулась, было назад, но за спиной была дверь автомобиля. Она-то и помешала спрятаться от наглых рук Хмеля.
А эти загребущие конечности действовали с невиданным нахрапом: одна ладонь легла на талию, большая, горячая, заставляя выгнуться, снова вздрогнуть от неожиданности, вторая обхватила за шею, поднялась, пальцы взъерошили волосы, перебирая пряди, вызывая какую-то безумно сладкую дрожь… И да, конечно же, Хмелевский снова меня целовал, не спрашивая согласия. Смело, напористо, немного даже грубо. А я, честно сказать, не сильно-то и сопротивлялась.
Возмутительно, гадко, непозволительно хорошо целовался этот невозможный гад. Так, что глаза прикрылись сами собой, а руки потянулись навстречу. Прикосновение губ словно вышибло из меня все возражения и мысли о том, что обниматься на темной улице со своим давнишним врагом - неправильно и нехорошо. Я вообще потеряла возможность соображать. Только подстраивалась под него в завораживающем танце губ и языков, уже сама притягивала руками все крепче, вжималась в его тело плотнее, казалось - еще пара секунд, и мы начнем раздеваться, не стесняясь ни обстоятельств, ни времени… И темнота двора казалась уже не досадной помехой, а спасением.
Спугнул и остановил нас громкий звук шагов. Кому-то из соседей приспичило прогуляться с собакой… Слава Богу, нас этот случайный прохожий не заметил…
Я уткнулась лицом в плечо Хмелевского, пытаясь немного отдышаться и спрятать свои алеющие щеки. Мозг начал возвращать свои способности, а вместе с ним пришло и осознание того, что только что случилось.
– Ну, что, Надь? Ты, все-таки, согласна?
– С чем?
– спросила, все так же, не поднимая голову.
– Наша взаимная реакция никуда не пропала. До сих пор действуешь на меня крышесносно. Хлоп - и все тормоза отказывают.
– Не обобщай.
Хмель фыркнул. Явно, хотел что-то сказать, но сдержался. Молча поглаживал мои волосы, превращая остатки прически во что-то совсем непотребное. Это была очень странная близость: умом я понимала, что пора оторваться от парня и убираться восвояси, но все остальные части организма требовали продолжения.
– Я не обобщаю, Надь. Просто вижу и чувствую, что ты на меня реагируешь точно так же, как и много лет назад. И отчаянно хочу продолжения!
Я, наконец-то, подняла голову. Посмотрела ему в лицо. Странно. Похоже, серьезно говорил, даже
– Ты одна живешь, Надь?
– На что ты намекаешь, Хмелевский?
– этот вопрос просто вывел из равновесия, спустил с небес на землю, заставил вспомнить все гадости и причины, по которым я его ненавидела.
– Ни на что. Я прямо спрашиваю: если напрошусь к тебе в гости, это никого не заденет? Может, ты еще с кем-то квартиру снимаешь, тогда, конечно, будет неудобно. Лучше тебя ко мне в гости позвать…
– А тебе не пришло в голову, что меня дома может ждать парень? И твои приглашения будут совсем неправильными?
– попробовала оттолкнуть его, но не вышло: слишком крепко прижимал.
– Я наблюдал весь вечер: ни одного звонка не было, ни одной смс-ки с вопросом, когда же ты закончишь работать. Вернее, были, но только от девчонок. Так что, если он тебя и ждет, то как-то совсем неубедительно.
– А ты, как и прежде, считаешь, что можешь решать за других?
Хмелевский погладил меня по щеке и улыбнулся снисходительно:
– Надюш, я все уже выведал о тебе от Таисии Петровны. Вернее, и выведывать не потребовалось. Она сама начала меня сватать, как только мы вышли за порог кабинета.
– Зачем тогда спрашиваешь?
Он пожал плечами.
– Ну, так, для приличия. Тем более, спросил-то я не о парне, а о соседках. А ты сама уже продолжила эту тему.
Я закрыла лицо руками.
– Господи… Хмелевский, как от тебя отделаться-то? Что ты прилип ко мне, словно банный лист к заднице, а?
– Ну, попробуй позвать меня в гости. Вдруг, пообщаемся поближе, и я разочаруюсь в тебе?
Что ж… Это была неплохая идея…
– У меня пустой холодильник. Только кошачий корм в наличии.
– Ого! У тебя есть кот?
– Бывает.
– Не понял?
– Хозяйка квартиры иногда подкидывает его мне на пару дней, когда по делам уезжает. А мне не сложно за животным присмотреть.
– Ну, и славно!
– Что именно?
– чем дальше мы разговаривали, тем хуже я понимала Влада.
– Что ты не превратилась в старую деву с сорока тремя кошками.
– Твоими стараниями, недолго и превратиться.
– Удивительное дело: мы продолжали пререкаться, не меняя положения тел. Я даже пригреться успела в объятиях Хмелевского. Вечерний воздух как будто провоцировал на то, чтобы и дальше к нему прижиматься.
– Не буду выяснять, что ты имела в виду, Надя. Иначе, до утра здесь проболтаем. Лучше пойдем.
– Он, наконец, оттолкнулся от машины и потянул меня за собой.
– Куда пойдем? Неужели, ты еще не понял, что кормить мне тебя нечем, а кошачий корм неприкосновенен?
– Вон у вас супермаркет в соседнем доме, еще работает, судя по всему. Каких-нибудь продуктов да раздобудем.
– Он на ходу щелкнул сигнализацией автомобиля.
В магазине Хмелевский вел себя, как настоящий голодный мужчина: мел в корзинку все подряд, не задумываясь о сочетаниях продуктов, на сроки годности не смотрел, на цены - тоже. Я удивлялась, думала о том, что же за диковинный салат он планирует стряпать, но молчала. Черт их знает, этих мажоров… Может быть, у них принято закусывать шпроты маринованными грибами, а на быстрорастворимое пюре тереть твердый сыр с плесенью… Не выдержала, когда поверх всего этого нелепого набора упала пачка творога, который нормальный человек есть ни за что не будет, и два пакета с кефиром.