Не беси меня!
Шрифт:
– Ну, думал, приедешь, а я сюрпризом обрадую: ты теперь встречаешься не просто с коллегой, а с руководителем… - Хмель пожал плечами так, словно это все объясняло.
– Только сюрприз какой-то неправильный получился…
– Ты, действительно, считаешь, что для меня так важен статус человека, с которым встречаюсь? За кого ты меня держишь?
– Тебе, возможно, и фиолетово на статусы. А меня рядовая должность угнетала. Я должен зарабатывать больше, чем моя девушка. А в идеале моя женщина вообще не должна работать.
– Последнюю фразу он отчеканил,
– Это как понимать? Босая, беременная и на кухне? Это твой идеал?
Влад хмыкнул неожиданно:
– Ага. Почти как сейчас! Только осталось решить вопрос с беременностью…
– Ты бы лучше решил, с какой скоростью уходить отсюда будешь! Чтобы никогда не возвращаться!
– А что тебе не нравится в моем видении будущего?
– Домостроем попахивает…
– Да я не против того, чтобы ты работала, Надя! Только это должно быть твоим удовольствием, а не пахотой. Я должен заниматься добычей денег. Я должен нервничать, прогибаться, мотаться по дальним городам и весям, не спать ночами… И все другие «радости» должны быть моими, понимаешь? Чтобы ты могла спокойно отдыхать и не заботиться о том, как заработать побольше. Ведь весь сыр-бор из-за этого, правильно?
У меня пропало всякое желание спорить и возмущаться. Хмель нашел мою главную болевую точку. Я всю жизнь была сама себе тылом и опорой. Надеяться на чью-то помощь и поддержку не приходилось. И уже давно осточертела эта гонка за каким-то призрачным призом в виде повышения и достойного оклада. Но других вариантов, отчего-то, на моем пути не попадалось.
– То, что ты описываешь, очень похоже на жизнь содержанки…
– Вообще-то, все нормальные мужики своих жен содержат!
– А причем здесь жены-то, Хмелевский?
– Надь, ты сейчас прикидываешься глупенькой или совсем ничего не понимаешь?
– Я с сегодняшнего утра только и делаю, что ошибаюсь. Объясни, уж будь так добр, пожалуйста!
Глава 20
Хмель тяжело вздохнул. Отпустил меня, присел на свой стул обратно. Без его объятий стало холодно и неуютно. Пришлось поежиться, обхватить себя руками.
– Слушай, пойдем в комнату, а? Там хоть посидеть нормально можно, пообниматься за разговорами.
– От него не укрылось мое состояние. Как обычно: все видит, все понимает, но поступает - через задницу. Словно в какой-то важной цепи «мысль-действие» у Хмелевского вечное короткое замыкание.
– Это закончится тем, что никакого разговора не выйдет вообще! Давай уж лучше здесь все обсудим!
– Значит, тоже понимаешь, как мне сложно, да?
– и снова взгляд, обжигающий, плотоядный.
– Ну, я тоже человек, между прочим. Имею слабости. Но это к делу совсем не относится.
– Очень даже относится, Надь! Ты ко мне совсем не так равнодушна, как пытаешься казаться.
– А я и не пытаюсь. Я на тебя очень зла! Какое тут может быть равнодушие?
– А почему злишься?
– Потому,
– Разве я не все причины тебе объяснил? Или этих объяснений недостаточно?
– Влад, мужчина, пообещав, должен держать свое слово! Какого хрена я должна была тебя дожидаться, если ты сказал, что в шесть зайдешь? А во сколько явился, в итоге?
– Если бы кто-то не отключил свой телефон, то я мог бы позвонить и хоть что-то сказать в свое оправдание. Но когда я смог тебя набрать, наконец-то, услышал только, что абонент не желает ни с кем разговаривать. Пришлось тащиться к тебе без всякого предупреждения. Даже за цветами не заехал, как хотел.
– Влад, вот не надо мне заливать! Я вырубила трубку, когда уже домой пришла. Прошло часа два, если не больше, после ухода из офиса.
– А я, между прочим, все это время разгребал последствия бунта на корабле. Который спровоцировала какая-то бойкая на язычок дама. Не знаешь, случаем, зачем ей понадобилось распускать сплетни, что я планирую разогнать весь отдел, к чертям собачьим?
– в его глазах не было осуждения, только какая-то жуткая усталость. Мне стало стыдно за собственное поведение.
– Ну, я же сказала им сразу, что это все выдумки, и не нужно в них верить… - тут же призналась в содеянном, не пытаясь отпереться.
– Это идеальный способ зародить сомнение в массах! Ты разве не знала, Надь? Чисто на интуиции сработала? Из тебя вышел бы отличный комбинатор, правда!
– Черт побери, Влад! Сомневаться начали те, кто реально понимает, что их стул качается. Вот и задергались!
– А ты знаешь, что пол-отдела таких вот понятливых собралось под дверью у генерального с требованием убрать Хмелевского?
– Что, вот прямо к генеральному пошли? Даже к Сергею Петровичу не заглянули?
– Заглянули. Только он их нафиг послал. Сказал, что день неприемный, и хватит ему посетителей на сегодня. Тоже, кстати, благодаря тебе…
– Господи… - Как-то совсем неуютно стало.
– Тебя послушаешь, так выходит, что я нечаянно устроила какую-то революцию, да еще и заранее все ходы просчитала…
– Просто так вышло, что ты сделала решающий рывок там, где все и раньше трещало по швам.
– Ничего не понимаю, Влад. Объясни попроще.
– Поняла, что разговор обещает быть долгим. Присела сначала, потом передумала.
– И пойдем уже на диван сядем. Здесь, реально, надоело уже торчать.
– Короче, Гендир вызвал нас с Петровичем лично, по внутренней связи. Таким тоном, что я подорвался и полетел, не оглядываясь… - Влад начал делиться впечатлениями еще по дороге в комнату, видимо, не терпелось высказаться. Вот так шел сзади за мной и в спину говорил.
– Да ладно?
– я даже обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Не представлю, чтобы ты куда-то там подрывался…
– Поверь, Надь, я тоже умею уважать и бояться начальства. Особенно, когда оно новое, а я еще ничем не показал свою ценность.