Не бей копытом
Шрифт:
Она расхаживала рядом с кроватью, бросая взгляды в сторону ванной комнаты. На девятом или десятом повороте и спустя три минуты после того, как она шлепнула Бонни по заду, она подошла к двери.
– Я бы для вечернего приема могла одеться быстрее.
Три секунды спустя дверь ванной комнаты приоткрылась на пару дюймов. Дженни отступила. Дверь приоткрылась шире, Бонни бочком устремилась к выходу. Она была полностью одета. Глаза её покраснели, губы дрожали. Мне было жаль её, и я хотел подмигнуть ободряюще, но боялся, что Дженни увидит. Понурив голову, она открыла дверь и вышла.
Не
– О-о!
– простонала она, с трудом подавляя слезы.
– О, черт, черт бы побрал весь этот поганый мир!
Потом она заплакала.
Это была одна из тех домашних ситуаций, в которых единственное, что может сделать нормальный американский мужчина, это лежать, не шевелясь, и не открывая рта. Я старался выдерживать это, как мог, но, в конце концов, дал трещину. Не очень широкую, небольшую. Следя одним глазом за Дженни и двигаясь с великой осторожностью, я перебрался на кровати туда, откуда мог дотянуться до телефона. Я снял трубку, и очень скоро кто-то ответил. Я назвал свое имя и номер комнаты.
– Си, сеньор?
– ответил парень.
– Принеси бутылку выпивки, - сказал я.
– Си, какой именно, сеньор?
– Какая, к черту, разница?
Я положил трубку. Немного погодя Дженни встала из кресла и пошла в ванную. Я остался лежать. Я посмотрел рядом с собой, туда, где сумасшедшая золотая девушка по-воровски лежала со своим стилетом. Я чувствовал, как у меня стягивает место, где засыхала кровь, и подумал, что надо хотя бы вытереть её, но потом решил оставить так. Это было все, что я мог предъявить в качестве свидетельских показаний в свою защиту. Я бы хотел, чтобы крови было немного побольше. Я взял нож и поразмыслил над тем, а не сделать ли свидетельство в пользу защиты более убедительным, потом отверг эту затею, как несерьезную. Бросил нож на кровать рядом с собой, и как раз Дженни вышла из ванной комнаты.
Она умылась, и поправила прическу, и выглядела очень неплохо. Все ещё как недавняя рана, чувствительная, но чистая, свежая и здоровая. Она избегала смотреть прямо в глаза, но, время от времени, бросала взгляд в моем направлении. Вскоре она открыла сумочку, порылась в ней, что-то достала и подошла к кровати.
– Вот, - сказала она.
– Есть пакет первой помощи.
Она протянула мне таблетку и я взял её.
– Спасибо, - сказал я.
Она, в общем-то, не хотела пойти дальше этого, но её выучка медицинской сестры не позволяла оставить все как есть. Потом посмотрела на нож.
– На этом чертовом ноже, наверно, все виды мексиканских микробов, проворчала она.
– И вправду немного побаливает, - кивнул я.
– Вроде уже гноится.
Она вынула из своей сумочки что-то еще, пошла в ванную и вернулась с какими-то влажными салфетками. Склонившись надо мной, она, как губкой, промокнула мою небольшую рану. Дженни делала это не слишком-то нежно, но эффективно.
– Дай-ка мне, -
Я отдал ей пластырь, она развернула его и приклеила на место. Я напряг мышцы живота, чтобы ей было удобнее его клеить на твердом, но она сделала вид, что не заметила. Обычно она восторгалась моими брюшными мышцами.
Кто-то постучал в дверь.
– Идите к черту, - буркнула Дженни.
– Это, наверное, выпивка, которую я заказал.
– О-о, - протянула она.
За дверью оказался мальчишка-посыльный с тележкой, на которой стояли бутылки - джин, бурбон, виски-скотч и текила. Дженни глянула назад, в комнату.
– Какую, сир?
– спросила она.
– Вот та пожалуй подойдет.
– Куанто динеро? Сколько это стоит?
– я услышал, как она спросила мальчишку. У них начался торг, Дженни что-то тихо бормотала, и когда он закончился, она стала владелицей бутылки виски-скотч.
В ванной комнате были стаканы в стерильной пластиковой обертке. Она принесла их, налила виски в каждый, подала мне один и встала у кровати, держа свой и глядя на меня.
– Что это было - решили покончить с собой вдвоем?
– спросила она.
– Ты ведь не видела на ней ни царапины, верно?
– спросил я.
– Я не особо её рассматривала.
– Сказать тебе правду, - я тоже.
Она подняла брови на неимоверную высоту.
– Она тебя заставила, да? Под угрозой ножа, будучи крупнее, сильнее и агрессивнее, чем ты, она заставила тебя раздеть её и уложить в постель.
– Это правда, - кивнул я.
– Ты появилась как раз вовремя, чтобы предотвратить ужасное изнасилование.
– Как получилось, что она оставила тебя в трусах?
– Именно на этом я и провел черту.
Она сделала медленный, небольшой круг по комнате.
– О, боже, - сказала она.
– Сначала мать, потом дочь. Раз начав, ты всегда доводишь дело до конца, не так ли?
– Откуда ты узнала, чья она дочь?
Она поморгала и посмотрела на свой стакан.
– Сильное фамильное сходство. По всем параметрам.
– Очень здорово подмечено, - сказал я.
Спустя некоторое время я спросил:
– Что привело тебя сюда, ко мне в этот час, так внезапно?
– А разве ты хочешь это знать?
– Умный ответ.
Мы целеустремленно шли к тому, чтобы завязать хорошую перепалку с грязными взаимными обвинениями, а я очень этого не хотел.
– Я не собираюсь опускаться до мелочных выяснений и намерен все объяснить, хочешь ты этого или нет, - сказал я.
Дженни достала из сумочки какие-то штучки, села в кресло и принялась делать маникюр.
– Слушаю, - сказала она.
Я стал рассказывать ей в деталях, начиная с момента, когда я позвонил ей, затем о позавчерашних событиях на пляже. Когда я дошел до Мигеля, дона Луиса и грузовика, она начала смотреть на меня странно, и вдруг мне все это стало казаться немыслимо смехотворным. Я решил опустить всю непонятную чепуху насчет ранчо и прочее. Тем не менее, нужно было объяснить визит Бонни.
– Ты меня слушаешь?
– спросил я.
– Я ещё здесь, в комнате, - буркнула она.
– Нет необходимости кричать.