Не бойся, я рядом
Шрифт:
– Эх вы, черти! – незлобиво выругался док и пошел прыгать из окна.
Тщательно прицелившись – утренний коммерсант еще не был забыт – Гэмбл сиганул точно вниз и, сшибая балконы, пролетел тридцать восемь этажей. Хрястнулся, как и намечал, темечком.
Вот теперь – полегчало!
Проктор с трудом встал с продавленного
– Ну и ладушки, – незлобиво улыбнулся явно повеселевший док. – Пойду пешком.
Впереди предстоял тихий семейный ужин с милой, ласковой женой.
25
…Если лето прошло быстро, то осень пролетела просто стремительно: за окном Ольгиного «жигуля» – заснеженные просторы Ярославской губернии.
Парамонов расслабился на заднем сиденье – переднее казалось ему менее удобным, да и быстро мелькавшие встречные машины отвлекали от раздумий.
А обдумать, да еще в полном спокойствии, Парамонову было что.
Все это время происходили какие-то очень важные события, Олег был даже не занят, а просто пригвожден к своему рабочему месту.
В октябре провели собрание памяти Льва Игоревича Петровского.
Зал в Президиуме Академии был полон: народ приехал не только с разных концов России и СНГ, но и из Европы, Америки, Израиля, конечно.
Старика знали как минимум три поколения российских ученых, журналистов и власть имущих – тех, кому по роду работы следовало общаться с наукой и техникой.
Парамонов сидел за длинным столом на сцене, под большим портретом Льва Игоревича, и у него буквально рябило в глазах. Не столько от наград, надетых на пиджаки и кители, сколько от обилия легендарных личностей.
Сутулый армянин на втором ряду слева – конструктор атомных реакторов для подводных лодок.
Старик с умными глазами – один из авторов и инициаторов программы по мирному термояду.
Здоровенный веселый мужик в середине зала – ученый с феноменальными идеями, отталкиваясь от которых созданы зенитно-ракетные комплексы с непревзойденными во всем мире характеристиками.
Женщина в скромном зеленом платье – редкий случай: талантливейший ученый-математик. Обычно эта сфера деятельности занята почти исключительно мужчинами.
А еще здесь были космонавты – в том числе нынешний руководитель Центра подготовки космонавтов. Исследователи Арктики – двое только что вернулись из очередной высокоширотной экспедиции. Пожаловались Парамонову, что теперь, после того как туристы на борту атомных ледоколов регулярно «покоряют» Северный полюс, романтика в их профессии сильно девальвировалась.
Да, пожалуй, тут «простых» людей и не было вовсе, если не считать его самого и его сотрудников –
Атмосфера уж точно была неказенной.
Участники вечера поголовно, без исключений – каждый получил какое-то добро от старика – рвались на сцену, рассказать о своем видении этого славного человека.
В итоге собрание продлилось на полтора часа дольше запланированного.
Но и этого показалось мало: кучки дискутирующих еще долго маячили перед помпезным парадным подъездом, после чего несколько компаний отправились «провожать» Петровского по кабакам и кухням.
Итак, первый долг главреду был отдан.
С регулировкой тонкого редакционного механизма Парамонов тоже вроде бы справился.
Даже Рахманина научился с пользой эксплуатировать. Тексты Сереги, конечно, лучше не стали, но вот его многочисленные знакомства в высоких сферах весьма годились для улучшения качества журнала.
Чего стоит одна только совместная программа с Министерством науки, в которой расписаны ежемесячные командировки сотрудников издания по интереснейшим объектам страны! Причем все траты – из фондов министерства, а не нищего журнала.
Серега, кстати, вовсе не умея писать, помог изданию не только отличными материалами. С его помощью – точнее, с помощью его родителей – удалось организовать централизованную подписку по предприятиям энергетического профиля. Три тысячи дополнительных экземпляров – это пятидесятипроцентный довесок к ранее имевшемуся тиражу.
Старик был бы доволен…
Будина вела машину небыстро и очень аккуратно.
Да, Ольга пока осталась Будиной.
Равно как не захотела пока ставить в паспорт штамп о регистрации брака. Дабы не обременять своего принца – а главное, его немногочисленную и неблизкую родню – ненужными сомнениями и подозрениями.
Парамонов было запротестовал – он не собирался отказываться от своего будущего ребенка, чей облик уже явно проглядывал под Ольгиными широкими платьями.
Но Ольга была непреклонна: мол, вот родится малыш, почувствует Парамонов прилив родительских сил – тогда и обсудим.
Впрочем, Олега это сильно не напрягает: он все свои решения принял давно.
Ну, может, не в Монино, на берегу мелеющего озера, а немного позже, однако – давно. И если эти проволочки зачем-то нужны для Ольгиного самоутверждения, то он не против.
Все, что от него требуется, Парамонов уже – в инициативном порядке – сделал: написал письмо о признании отцовства, написал завещание, в котором все оставлял Ольге и ребенку, при условии сохранения тети-Пашиного статус-кво.
Нет, Олег вовсе не собирался умирать.
Он даже «Сайгу» отдал обратно в магазин, на продажу: просто так от ружья не избавишься, в мусоропровод не выбросишь.
Однако к нотариусу сходил, чувствуя, что отвечает теперь не только за свою, но и еще за две дорогих ему жизни.