Не брак, а так
Шрифт:
— А ты, значит, любишь? — вот теперь-то Литвинов видел перед собой настоящее лицо тещи, которое было надежно скрыто, когда ее муж был жив. — От тебя в ее жизни только одни беды! К счастью, теперь она выбрала правильного мужчину!
— Не понял! — он был готов придушить эту гадину, которая плевалась сейчас в него ядом. — Какой… Где Алиса?!
Та в ответ лишь победно ухмыльнулась.
— Она с тем, кто ее по-настоящему любит и ценит!
Больше Герман не слушал тещу — рванул в квартиру, не раздеваясь. Вихрем пронесся
Снова попытался ей дозвониться. Телефон был отключен.
Перед глазами поплыли непрошенные картинки. Значит, так она его любит?
В голове не укладывалось.
— Алиса сама позвонила Игнату Сабурову, — донесся из-за спины голос тещи. — Он сразу же за ней приехал и увез.
Больше Герману здесь делать было нечего.
Перед глазами все расплывалось. Его Алиса не могла ему изменить, не могла! Эта сука врет! Не помня себя, Герман выскочил на улицу. Грудь разрывало от нестерпимой боли, он задыхался.
Звонить Сабурову Герман не стал, вызвал такси и велел ехать за город, где располагался коттеджный поселок. Там год назад Игнат справлял то самое новоселье. Они и ехали по той самой дороге, которая навсегда изменила жизнь Литивнова. Но сейчас это казалось несущественным.
Герман не мог дождаться, когда они, наконец, доедут. Чувствовал себя ревнивым оленем, который на слово поверил старой твари, которая его ненавидит. Каким же он будет олухом, если приехав к Бурому, не увидит там Алису.
Тогда где она?! Почему не позвонила?!
Литвинов ожидал чего угодно, но только не того, что назвав свою фамилию, его беспрепятственно пропустят на территорию, да еще подскажут водителю такси, куда именно ехать.
Бурый стоял на крыльце в домашних штанах и в распахнутой рубашке, которое явно только что накинул на голое тело.
— Здаров! Забыл чего у меня? — В глазах Игната проскользнуло едва заметное превосходство. — Ну проходи!
Шуба Алисы висела в прихожей на самом видном месте. Рядом стояли ее сапоги.
Герман так и завис, смотрел не отрываясь на вещи своей жены. Но видел не их, а два сплетенных тела на простынях…
— Алиса сказала, что ушла от тебя и разводится, — Сабуров пожал плечами. — Так в чем проблема? Она все для себя решила.
Литвинов обернулся и схватил Бурого за ворот рубашки, но Игнат, который был значительно сильнее, даже не шелохнулся. Он улыбался.
Где-то в доме хлопнула дверь, послышались торопливые шаги. Герман обернулся.
Перед ним стояла Алиса.
Босая, с влажными волосами и… в мужской футболке, доходящей ей до середины бедра.
— Герман… , — она испуганно выдохнула, отшатнулась назад, обняла себя за плечи. — Что… что ты тут делаешь?
Ее взгляд, смущенный и виноватый, ядом проник в Германа и медленно расползался по груди, отравляя собой кровь.
— Я… что я здесь делаю? — он не узнал свой сдавленный хриплый голос. —
Его мир, его вселенная валялась в руинах. Он снова оказался в коме, из которой уже не выберется. Потому что рядом не будет ее.
Герман ошибся, считая, что никогда с Алисой не разведется, что не может случится ничего, что заставит его отпустить ее.
Он никогда не простит ей измену.
Был крохотный шанс, что она попытается оправдаться, как сделала бы Янка. Сказала б, что поставила пятно на своей одежде, пролила что-то, подожгла… Да что угодно! Ей бы он поверил.
Но Алиса молчала…
Вот и все.
— Поздравляю! — с горькой издевкой в голосе произнес он. — Поздравляю, милая. Если ты хотела мне отомстить за ту ночь с Яной, тебе это удалось.
Он отвернулся, встретился взглядом с Сабуровым. Без замаха въехал тому в челюсть и не оглядываясь вышел из дома.
Глава 82
Герман
Их развели меньше, чем через месяц. Герман предполагал, что мать подключила свои связи, а может теща постаралась. Плевать.
С женой, теперь уже бывшей, Литвинов виделся всего один раз. Она даже вещи не приехала забирать, прислала Бурого за чемоданами. К счастью, Германа в тот момент не было дома, мать рассказала…
Их брак, вымученный и невозможный, такой крепкий, несмотря ни на что, распался легко и непринужденно. Без скандалов, взаимных претензий, дележки имущества, подключения многочисленной родни и дорогостоящих юристов.
Никто не хотел спасать этот брак, никому он оказался не нужен.
Наверное, они просто очень устали. Оба.
Родители Германа правда прогнозировали бой за дом, машину и банковский счет, но ошиблись. Алисе вообще ничего не было нужно ни от Германа, ни от его семьи.
Софья Андреевна от сына почти не отходила, чем его сильно раздражала. Носилась по дому, изображала бурную деятельность, зачем-то предложила поменять мебель… Герман еле сдерживался, чтобы не послать ее.
Как из рога изобилия посыпались звонки и приглашения встретиться от многочисленных друзей и приятелей. Их всех как отрезало после свадьбы, но сейчас они волшебным образом вспомнили о Гере.
Еще и мать постоянно подначивала:
— Тебе надо освежиться, родной мой. Радоваться надо, что она от тебя ушла. Я тебя не узнаю…
— Да ты никогда меня и не знала.
Он отказывался от встреч, боялся, что сорвется. Пойдет вразнос, а потом не выдержит. Простит ее и попросит вернуться. Будет умолять… Этого он допустить не мог. Он справится. Сам. Один. Ему никто не нужен.
Алиса не стала брать подарки, даже одежду и обувь, что покупала ей свекровь.
Но главное она не взяла бриллиантовое колье, которое он ей подарил на их первую и последнюю годовщину. Видимо, решила добить Германа.