Не будите Гаурдака
Шрифт:
— Эй, с-сикамбр… мы ух-ходим…
— С вызволения вашего пеличества… пашего величества… меня зовут не Сикамбр… Я С-самшит… трактирщик… п-помните?
— Конечно п-помню, — уверенно соврала царевна. — С-самшит… собирай наших… нам надо… идти.
— Куда вы пойдете… на ночь глядя?..
— Д-домой, — решительно мотнула головой Сенька.
— У вас нет тут дома! — торжествующе потряс указательным пальцем перед ее носом Самшит. — Вы — иногородние!
— Т-тогда —
— Оставайтесь, ребята! В-величества! В-ваши! И не ваши! И в-вообще все! У м-меня — комнаты им…меются!
— Не, меня муж ждет… кабуча…
— Муж-кабуча — эт…то… к-кабуча!.. — сочувственно покачал головой Самшит, за время пребывания гостей успевший понять, что «кабуча» — это ничего хорошего.
— Н-не-е-е-е!!! — повторила маневр трактирщика царевна. — Муж мой — не кабуча! Он — пуська! И лапка! И вообще… дай тебе… Бог… такого мужа… как у меня… в-вот…
— А где тогда кабуча? — справедливо не понял атлан.
— В-везде — кабуча… — вздохнула Серафима. — Полная… Вот такая…
И она развела руки, насколько хватало, шлепнув в процессе Олафа по затылку, а какого-то бородатого шахтера, увлеченно беседующего с Кирианом — по уху.
Никто из них ничего не заметил.
— Эт…то… должна быть… очень большая… к-кабуча… — озабоченно сложил губы подковкой Самшит.
— Эт…то… оч-чень… очумительная… к-кабуча… — вздохнула царевна.
— П-помочь я могу? — отважно выкатил грудь и живот колесом атлан.
— Не-а, — мотнула растрепанной прической Сенька. — Тут… не знаю даже, кто помочь м-может…
— А чего?..
— А-а… Человека мы… ищем…
— Ха!!!.. — голова трактирщика откинулась в приступе беззвучного и — с точки зрения царевны — ничем не обоснованного смеха.
— Чего — ха? — подозрительно насупилась она.
— Ха, иноземцы… г-говорю! — не переставая улыбаться и подхихикивать, подбоченился Самшит, гордо выпячивая округлый животик, обтянутый синим фартуком. — Вы всегда… делаете… из п-проблемы… это… слона!.. Если вам нужно в Атланик-сити найти ч-человека… всего-то надо з-знать… у кого с-спросить…
— А ты з-знаешь? — моментально прищурилась, словно охотник на дичь, Серафима.
— Я — знаю! — трактирщик самодовольно хмыкнул, словно это была его величайшая заслуга из заслуг.
— И у к-кого?
— С-спросите… у меня!
Сенька набрала полную грудь воздуха, прикинула, стоит ли открываться незнакомому человеку, решила, что хуже уже будет вряд ли, по крайней мере, ее богатая, да еще и простимулированная фантазия вариантов не предлагала…
И выдохнула:
— Т-ты про матушку Грушу… с-слышал?..
— С-слышал, — не задумываясь, подтвердит атлан. —
— Н-надо, — сурово нахмурилась царевна.
— В двух к-кварталах отсюда… ж-живет. П-проводить?
— Н-не, — покачала головой Серафима. — Н-не живет она там… больше…
— У с-соседей с-спрашивали?
— Не з-знают.
Трактирщик задумался, пожевывая губами и морща лоб так и эдак, словно вычислял формулу секрета бытия и, наконец, промолвил:
— В-вы… про Д-демона когда-нибудь… с-слышали?
— Горного?
Самшит снова расхохотался, точно услышал самую остроумную шутку тысячелетия.
— Нет, хуже, — отсмеявшись, проговорил он, утирая глаза.
— А он з-знает?
— Если он не з-знает… н-не знает… никто!..
— И где найти его? — вперилась ему в лицо хищным взглядом моментально протрезвевшая Сенька.
— С-собирайтесь, пошли… — загадочно подмигнул атлан. — Есть у меня как раз… один знакомый… человечек… который з-задолжал мне… ус-слугу…
Не без труда герои дня были вырваны из дружеских объятий Седьмой Красногорской, собраны в крепко держащуюся друг за друга кучу и выдворены на улицу. Прохладный вечерний воздух омыл разгоряченные головы и лица. Глаза, привыкшие к неровному масляному освещению, удивленно заморгали, оглядывая опустившуюся на город тьму, испещренную желтоватыми прямоугольниками окон, сентиментально воззрились на бездонное небо, полное золотых точечек-звезд, вдохнули полными грудями июньскую ночь…
— Открылась з-звездна… бёзд п-полна… — попробовал процитировать под аккомпанемент нечто подходящее по духу к волшебному моменту менестрель, прислушался к сказанному, странным эхом повисшему средь примолкшей компании, и озадаченно поджал губы.
Вроде, у классика было как-то иначе?..
Но как?..
Хихиканье аудитории быстро привыкшему купаться в обожании барду определиться с ответом тоже не помогало.
— Вы… это… ваши величества… не обижайтесь на нас… а?.. — извиняющимся тоном заговорил Самшит.
Враз лишенного родимого стула и стола, его качало и бросало из стороны в сторону, как корвет в бурю, но он терпел и сражался с непогодой, так и не решаясь ухватиться за спутников. Наконец, Олаф сжалился над бедолагой, ухватил за плечо и пришвартовал к своему боку как к тихой гавани.
— Да мы и н-не обижаемся … — добродушно пробасил он.
— Ч-чего… на дураков об-бижаться?.. — пробурчал под нос менестрель.
Ресторатор, не услышав вторую ремарку, с облегчением выдохнул и продолжил: