Не будите Гаурдака
Шрифт:
По мере того, как Серафима говорила, слезы высыхали на лице Фригг, а растеряно-подавленное выражение сменялось удивлением, потом недоумением, недоверием, ошеломлением и, под конец, чистейшим экстрактом гнева и ярости.
Умножьте все эмоции на десять, возведите в третью степень, и вы получите то, что происходило в душе у Мьёлнира.
— Где эта мразь?!.. Где мой молот?!.. Я убью его!!! Нет, я придушу его собственными руками!!!.. — взорвался, как вулкан, бог грома и молнии, вскочил на ноги и заметался по комнате, грохоча сапогами
Мебель и смертные благоразумно и предусмотрительно отскакивали с его пути и прятались друг за друга.
— Я разорву его на кусочки!!!.. — ревел он, как буря в горах. — Я смешаю его с навозом Слепнера!!!.. Я развею по ветру его…
— На каком основании?
Бурлящая река лавы исступленного негодования молодого бога со всего размаху угодила в океан рассудительности и логики лукоморской царевны.
— Что?.. — замер от неожиданности на половине шага он. — Но разве ты только что сама не сказала?..
— Сказала. Но доказательств-то у нас нет! Если ты сейчас пойдешь и развесишь анатомию этого хитро… мудрого подлеца по всем деревьям Отрягии и Хеймдалла…
— Отличная идея!..
— Спасибо. Но что я имею в виду, так это то, что остальные боги восстанут против тебя. Они дали клятву. И, кроме того, поднимая руку на Падрэга, ты лишаешь их последнего надежного защитника. Он-то, может, и липовый, но угроза-то настоящая!
— Угроза, которую он сам и создал!!!
— Недоказуемо. Пока.
— Они мне поверят на слово!
— С чего бы это? Ты только что подвел их в самый решающий момент, помнишь?..
— Нет, забыл!.. — прорычал сквозь яростно стиснутые от стыда зубы Мьёлнир, втянул голову в плечи и нахохлился, как обиженный воробей.
— Но если мы поведаем им то, что только что сказала нам ты… — не желала отказываться от хорошей идеи богиня.
— Без доказательств это — досужие домыслы обиженного неудачника, Фригг, — с сожалением развела руками царевна.
— И откуда эти доказательства берутся? — нехотя разжав пальцы на рукояти одноименного молота, выдавил Мьёлнир.
— Конечно, можно пойти и спросить обо всем самого Падрэга… — усмехнулась Сенька.
— Ты тоже так думаешь? — обрадовался за ее спиной Иванушка.
— …если мы все хотим навеки остаться в земле Хеймдалла, — кисло договорил за нее Адалет.
— И что тогда нам делать?.. — рассеянно наматывая на палец порядком измусоленный, но еще крепкий ремешок, устремил на царевну беспомощный взгляд рыжий королевич.
— Надо подумать…
Всем известно, что лучше всего думается на сытый желудок [59] , поэтому гостеприимная хозяйственная Фригг мановением руки перенесла из кухни стол с остававшимися на нем яствами в спальню, незаметно превратившуюся в штаб-квартиру заговорщиков, и пригласила гостей и сына присесть и подкрепиться.
Чудесным образом разогревшееся
59
Никто не спорит, что на голодный тоже размышляется неплохо, но, главным образом, лишь в одном направлении.
На предложение запить всё элем Мьёлнир быстро и твердо ответил «нет».
Всего лишь на долю секунды запоздал аналогичный ответ Олафа.
Удовлетворенно кивнув, богиня материализовала посреди стола кипящий лукоморский самовар, шесть фарфоровых вамаяссьских чашек на тонких, как бумага, расписных блюдцах, и принялась собственноручно разливать душистый травяной чай из круглобокого заварочного чайника, вамаяссьским мандарином восседавшего на своем начищенном до золотого блеска медном троне.
С окончанием ужина мораторий на обсуждение создавшейся ситуации был снят, и собравшиеся снова с азартом углубились в энергичную, напряженную, но не слишком плодотворную дискуссию.
Кроме примитивного допроса хитроумного бога разума вариантов у Мьёлнира, его матушки и Олафа, незаметно привязавшего ремешок обратно на темно-рыжую прядь, было очень много, но все они страдали некоторым однообразием [60] , и критики Адалета и лукоморцев не выдерживали.
60
Различия заключались лишь в порядке осуществления действий и напоминали больше выписку из кулинарной книги — инструкцию по разделке и обработке тушки.
— …Нет, нет и еще раз нет, — в очередной раз на очередное предложение типа «подкараулить этого гада, где никто не увидит, и…» упрямо мотал головой чародей. — Так не пойдет. Ты ж сама говорила, Фригг, что теперь он и остальные боги связаны клятвой, и причинив вред ему, мы обратим на себя всю совместную мощь их возмездия.
— Возмездия не будет, если мы к тому времени вырвем у него это… как его… — Олаф художественно взмахнул рукой перед носом мага, завершив энергичный жест сжатием в кулак скрюченных, словно на горле врага, пальцев. — Признание!..
Фригг вздохнула, недовольно поджала губы и неохотно подтвердила:
— Будет возмездие, мальчик. До тех пор, пока Падрэг не совершит чего-нибудь, направленного против тех, кто присягнул ему, мести не избежать. Таковы условия обета богов.
— Даже если мы его… это?.. — скроил кровожадную мину и многозначительно прищелкнул языком Мьёлнир.
— Тем более, если мы его… это… как ты предлагаешь… сыночка. Таков закон богов.
— М-да… — свирепую честную физиономию бога грома закрыла туча.