Не чужая смута. Один день – один год (сборник)
Шрифт:
Между прочим, воевал Самойлов и на Западной Украине тоже, и бандеровцев ловил лично. Так что с проблемой был знаком не понаслышке (см. его стихи «Бандитка»).
На Западной Украине он мог повстречаться с моим дедом, они одним делом тогда занимались. А зиму 1942–1943 гг. Самойлов провёл на реке Керженец, лес тут валил. Я сейчас здесь живу неподалёку, на Керженце, выше по течению. Всё очень близко в такой огромной России.
Читаю Юрия Бондарева, всё собрание сочинений подряд.
Во-первых,
Если называть, ну, не десять, а хотя бы двадцать лучших книг о войне всех времён и народов – то «Горячий снег», «Последние залпы» и «Батальоны просят огня» займут в этом списке три позиции намертво.
Романы его о мирной, послевоенной жизни чуть, что ли, водянистей, слишком много диалогов, всяких сомнительных шуточек, всяческой типа офицерской бравады.
Но.
Вот я прочитал подряд два романа – «Тишина» и «Двое». Во-первых, там все главные вещи о сталинизме (это в шестидесятые!) были уже сказаны, и из дня нынешнего я не очень понимаю, откуда в восьмидесятые бралось неистовое удивление от «Детей Арбата» или повести «Ночевала тучка золотая», или от вдруг до остервенения прозревшего Астафьева – если вполне себе советские писатели (Михаил Алексеев в том же ряду) иные кошмары сталинского времени вполне себе определённо описали.
Атмосфера страха, похороны Сталина – в общем, все последние главы романа «Двое» замечательно хороши, в любую хрестоматию.
Бондарев, по гамбургскому счёту, писатель более крупный, более умелый, более точный, чем, скажем, Василий Аксёнов. Но, поди ж ты, Аксёнов – это типа рыцарь без страха и упрёка, денди, хиппи, «Остров Крым» – а Бондарев: совпис и занудный старик.
Только совпис Бондарев написал «Тишину» и «Двое» в шестидесятые в СССР, а Аксёнов ужасно смелую «Московскую сагу» в девяностые в США. Разница, однако.
Такие вот преломления света и времени.
Потом придётся ещё раз перечитывать и тихо, бережно расставлять всё по местам.
На «Радио Свобода» публицист Кирилл Кобрин пишет про философа Пятигорского, и сообщает, что, если бы не Пятигорский, «здесь бы вообще ничего не было – только Бабаевский, Бондарев и Захар Прилепин».
Впрочем, сообщает Кобрин, и Прилепин возводит свою генеалогию к Горькому – а Горького не было бы без Пятигорского. Без Пятигорского не было бы символистов и футуристов, и мир был бы пуст без него. Впрочем, вот Бабаевский и Бондарев появились бы.
Короче, обычная, мелкая, русофобская спесь стоит за всем этим.
Нет, мне нравится компания Бабаевского и Бондарева. Бабаевский – хороший мужик, писал оптимистичные бодрые полотна, две трети Голливуда в его время состояло из таких же Бабаевских – едва ли это мучает Кобрина.
Что до Бондарева – то это один из
Дело, впрочем, в другом.
Почему Кобрин называет именно Бабаевского и Бондарева? Потому что они как бы не читали Пятигорского?
Но почему не написать: если бы не Пятигорский, здесь остались бы только Анатолий Рыбаков и Василий Аксёнов?
Или Рыбаков и Аксёнов всю жизнь демонстрировали углублённое знание Пятигорского и свободно ныряли в глубинах Серебряного века?
Да не было ничего такого.
Почему нельзя сказать: тут остались бы только Трифонов и Войнович? Или Войнович неоднократно выказывал себя как специалист по футуризму или редкостный ценитель философии?
Все эти писатели выросли в недрах русской советской литературной традиции – более того, лучшие свои вещи написали как патентованные соцреалисты.
Впрочем, что мы тут доказываем, ничего не доказываем.
Просто со скуки вскрываем традиционный фокус.
Хотя можно и не вскрывать. Знаете почему? Потому что этот надутый тип с «Радио Свобода» ужасно, пожизненно, нестерпимо любит русскую культуру. И всем стремится ещё раз объяснить, как именно он её любит.
Просто Кобрину кажется, что он русской культуре расставляет оценки (красными чернилами, двойку, мстительно!), а на самом деле он у неё – счастливый мальчик на побегушках, руки в чернильных пятнах, лицо задорное, счастливое.
А то, что он лягается попутно, – ну так это просто темперамент.
Как же проскакать и не попытаться лягнуть Бондарева.
Юрию Васильевичу Бондареву в марте 2014 года исполнилось девяносто лет. Дай бог ему здоровья. Он героический офицер, начал войну под Сталинградом, и имеет столько боевых наград, сколько вам и не снилось.
Понятно, что если б не было философа Пятигорского, у нас был бы один Бондарев тут.
Но если б не было Бондарева – то не было бы лично Кобрина.
Позиция либеральной и части националистической общественности по поводу украинских событий – на мой вкус, является показателем высокой духовной свободы России. У нас представлена самая широкая палитра мнений: вот вам прекрасный поэт Дмитрий Быков с одной позицией, а вот вам прекрасный поэт Игорь Караулов – с другой. Вот вам классик Андрей Битов с одной позицией, а вот вам классик Юрий Кублановский – с другой. Вот вам Улицкая, а вот – Валентин Распутин. Вот Лев Рубинштейн, а вот Юнна Мориц. Вот Акунин, а вот – Лимонов. На любой вкус и цвет. Кому Девотченко и Богомолов, кому Ярмольник и Шахназаров. Кому Андрей Макаревич и Юрий Шевчук, а кому Константин Кинчев и Александр Скляр.