(Не) чужой ребёнок
Шрифт:
Лиза считает, что ему нужно время… И я вроде бы понимаю, что должен ждать, но конь внутри меня нетерпеливо бьёт копытом и возмущённо кривит морду, издавая противные звуки. Я потерял целых семь лет. Как это время наверстать?
Никак не мог вспомнить, какие Лиза любит цветы, пришлось покупать наугад. Подумал, что розы – самый беспроигрышный вариант. Кажется, их любят все женщины. Когда я последний раз дарил кому-то цветы? Наверное, ещё до войны…
Жду на крыльце кафе, нервно переминаясь с ноги на ногу. Ванину реакцию предугадать не
Они приходят за несколько минут до назначенного времени. Жена всегда была пунктуальной.
– Здравствуй, – здоровается первая.
Сегодня она в элегантном пальто, на каблуках. Всё те же идеальные черты, гладкая белая кожа и минимум косметики. Взрослая очень красивая женщина. Не моя женщина…
– Привет, – отзываюсь и протягиваю букет. – Прекрасно выглядишь. Поздравляю с именинником. Или новорожденным. Не знаю, как правильнее сказать.
Нервничаю. Готовлюсь к едкому комментарию. Но она молча принимает букет и зарывается носом в бутоны.
– Спасибо… Пахучие и красивые.
– Здравствуй, Иван, – обращаюсь к сыну. А он опять норовит спрятаться за маму.
– Ванюша, поздоровайся с папой, – тихо напоминает ему Лиза.
От слова “папа” меня прошивает током от макушки до пальцев ног.
– Здрасьте, – бурчит мне, как при прошлой встрече.
– Сын, поздравляю тебя с днём рождения…
– Павел, нам комфортнее будет внутри, – прерывает меня бывшая жена. – Давайте расположимся за столиком, там и поговорим.
Видимо, она права. Открываю перед ними дверь, пропускаю вперёд, провожаю к выбранному заранее месту.
– Это тебе, – протягиваю коробку с конструктором-вертолётом, когда Ваня раздевается и устраивается на диванчике. – С днём рождения.
Ребёнок жадно разглядывает красочную упаковку со всех сторон.
– Ух ты! Спасибо…
Официантка приносит вазу для цветов и ждёт, когда мы сделаем заказ.
– Ваня, что ты будешь есть? – пытаюсь отвлечь сына от разглядывания коробки.
– Торт или пирожное. С кремом!
– Ванюша, может, сперва блинчики? Смотри, – Лиза показывает ребёнку меню, – есть с творогом или мясом. Будешь?
– Хорошо, буду сперва блинчики, а потом торт. И сок! – соглашается с матерью. – А что он умеет делать? – тут же возвращается к изучению коробки. – Там есть мотор?
– Давай соберём его вместе и посмотрим, – предлагаю в надежде, что они пригласят меня после ужина к себе домой.
– А не поздновато для визитов? – тут же ощетинивается Лиза. – Ты когда уезжаешь?
– Послезавтра во второй половине дня.
– Ну вот, можем ещё завтра вечером встретиться, а сегодня Ване уже скоро спать нужно будет ложиться.
Бросаю взгляд на сына. Он смотрит на маму с умоляющим выражением лица. Стопудово ему не терпится распечатать коробку и собрать игрушку.
– Нет, так не пойдёт, – говорю решительно. –
– Павел, не наглей, – тут же одёргивает. – Мы договаривались только о встрече в кафе, – вот она, льдинка, во всей красе.
Даже не льдинка, а целый айсберг. Снежная королева. Попробуй растопи…
– Ты же не хочешь, чтобы мы вскрывали коробку с конструктором прямо тут? Какая-то мелочь может куда-то укатиться, затеряться – и игрушка станет непригодной. Да и места тут маловато, даже если убрать тарелки и вазу. И вообще…
– Мамочка! – жалобно пищит Ваня. – Пожалуйста, разреши. Мы с… – запинается и так и не произносит ни заветного слова, ни даже имени, – только вертолёт соберём и попробуем!
– Лиза, всего на час. Мы немного поиграем – и я уйду.
– Павел, ты не учитываешь, что у меня – своя жизнь и свои планы, которые я вовсе не обязана менять под твои хотелки!
Своя жизнь – это мужик? Интересно, он живёт у них или приходит в гости? Впрочем, меня это не касается, пусть спит, с кем хочет, но не мешает мне общаться с ребёнком.
– Не мои хотелки, а наши общие с Ваней. Да, сынок? – подмигиваю и надеюсь, что он мне подыграет.
– Угу, – выдаёт малыш.
О завтрашнем дне пока даже не заикаюсь – буду двигаться постепенно. Качать права я не могу – Лизе как-то удалось получить судебное решение о том, что я не принимаю участия в воспитании ребёнка. К ней и этому суду, конечно, у меня множество вопросов. И наступит момент, когда я их обязательно задам и оспорю эту бумажку, а пока не хочу спорить с ней.
– Ладно, но не больше часа! – выдаёт строго Снежная королева.
Мы ещё немного сидим в кафе, заканчиваем ужин, а потом отправляемся к ним домой.
– Ты завтра до скольки на работе? – спрашиваю по дороге.
– До пяти.
– А Ваня с кем после уроков?
– На продлёнке.
– Неужели тут тоже такое есть? – в памяти всплывает дама почтенного возраста с криво нарисованными губами и высокой причёской, вышедшей из моды задолго до моего рождения. Вылитая Фрекен Бок – и внешне, и по характеру.
Не знаю, кто эту тётку рискнул обозвать воспитателем. Дореволюционное название “надзирательница” ей подходило куда больше. Меня она терпеть не могла: по её мнению, я слишком много шевелился и писал отвратительным почерком. Первое никого, кроме неё, не смущало. Ребёнок как ребёнок. А второе, видимо, с раннего детства указывало на особый талант к профессии врача. Родители немного попереживали и забили на каллиграфию.
Ходил на продлёнку я недолго. Однажды мама пришла меня забирать из школы и не обнаружила со всеми детьми, а мой телефон не отвечал. Она ужасно перепугалась. Надзирательница в этот момент куда-то отлучилась, и мама вынуждена была звонить папе. Так уж у нас заведено – все проблемы решает он и его служба безопасности.