(Не) чужой ребёнок
Шрифт:
– Спасибо, – всё, на что хватает меня в ответ.
Чувствую себя предателем. Не хочу подводить старика. Вижу, сколько он делает для больницы и пациентов, и преклоняюсь перед ним. И получается, что я его подставляю. Но он прав – тут я не живу, а существую… Да и сыну с Лизой я, надеюсь, нужен.
– Место уже нашёл там?
– В процессе. Предлагают несколько вариантов, но пока ничего более-менее конкретного. Я хочу поближе к ним, в идеале – в тот же город.
– Молодость-глупость… Заварили кашу, а мне теперь
Меня мучает совесть. Что я за человек такой, что всё у меня через одно место?!
* * *
– Андрюха, ты уже как хрюшка грязный, – говорю с укором, наблюдая, как малыш со счастливой мордахой изо всех сил топает новыми резиновыми сапожками по очередной луже. – Бабушка будет нас ругать.
– Не будет, – отвечает племянник с жизнерадостной улыбкой. – Бабуля добрая, и никогда меня не ругает.
Хочу сказать, что за двоих непременно достанется мне, но не успеваю: Андрей оступается, теряет равновесие и плюхается в лужу, приземляясь на пятую точку и окуная в бурую жижу руки почти по локоть. Зашибись…
Вытаскиваю его на сушу и осматриваю. Чумазый как чёрт и мокрый. Катастрофа! Мне его ещё к бабушке в машине как-то везти…
Мама и без того невысокого мнения обо мне как о человеке, которому можно доверить ребёнка. Постоянно ворчит и придирается в последнее время. Представляю её реакцию.
Мелькает мысль вернуться домой и переодеть хотя бы штаны. Кажется, там был какой-то пакет со спортивным костюмом. Но заметать следы преступления бесполезно, уверен, что племяш сдаст бабушке все подробности нашей прогулки ещё с порога.
Решительно беру малыша за руку и веду к машине. Сержусь. Кто догадался нацепить на него резиновые сапоги и сказать, что в них можно бегать по лужам? А теперь в холод приходится вести ребёнка по улице с мокрой попой. И в этом, естественно, виноват буду я.
А малому как с гуся вода. Более того, он счастлив, что попал в такую передрягу, ведь далеко не каждый день удаётся искупаться в луже. Пачка салфеток уходит на то, чтобы убрать основную грязь. Усаживаю Андрюху в кресло, мысленно выискивая в своём напряжённом графике время для заезда на мойку для чистки салона.
Интересно, Ваня тоже любит шлёпать по лужам? Я совсем мало знаю о его привычках. Чем бы ни занимался, мысли постоянно сбиваются на сына. Не могу дождаться, когда увижу его снова, скучаю адски.
– Что-то вы рано, – мама встречает нас на пороге. – Думала, вы к часу только приедете.
– У нас форс-мажор, – поясняю осторожно.
– Бабуля, а я в луже купался! – радостно выдаёт племяш, поворачивается к бабушке задом и гордо демонстрирует грязные джинсы.
– Батюшки, да ты весь мокрый!
И тут как нельзя кстати пришлись бы беруши, но у меня их, увы, нет, и я могу только мысленно представлять, как затыкаю уши, и мечтать о тишине.
– Ну как можно
– И по лужам за ним лазить за руку? – вяло огрызаюсь. – Мне для этого резиновые сапоги не выдали.
– Да зачем ты его вообще к этим лужам пустил? Как до такой дури догадался? Ты что, младенец, который не понимает элементарных вещей?
– Не заводись. Дождь шёл целую ночь. В парке всё в лужах! Андрюха сказал, что мама ему специально резиновые сапоги надела, чтобы он по лужам мог в них бегать.
– Бегать! А не купаться! Вы что натворили? А если он теперь простудится? Паша, я уже устала повторять, что ты – непутёвый и безответственный. В кого только такой?
Всё, мама села на своего извечного конька.
Андрюха, интуитивно игнорирующий семейные разборки, разувается и тихонько исчезает в квартире. Я мстительно представляю, как он в своих грязных джинсах садится на светлый диван в гостиной. Будет маме уроком. Нечего мне головомойку устраивать, нужно за ребёнком смотреть и показывать мне пример “путёвости” и ответственности.
– Верочка – такая умница, так с Андрюшенькой хорошо ладила. Она бы ни за что такой безалаберности не допустила!
– Мама, ты опять за своё. Давно закрыли эту тему! Договаривались уже, – напоминаю её обещание оставить меня наконец-то в покое с Верой.
– А что я не так говорю? Поехали бы с ней жить за границу, там врачи хорошие. Глядишь – и помогли бы вам завести ребёночка.
– Какие врачи? Какого ребёночка? – от удивления вступаю с ней в спор, хотя зарёкся поддерживать обсуждение моей личной жизни.
– Верочка по секрету мне всё рассказала! – уверенно заявляет мама. – Что ты бросил её из-за того, что она не смогла тебе ребёночка родить. И из-за этого связался со своей бывшей и неожиданно воспылал отцовскими чувствами. А там ведь даже неизвестно наверняка, твой ли это сын!
Мысленно считаю до десяти. Набираю в лёгкие воздух и ещё немного себя торможу. У мамы больное сердце, я не должен её волновать лишний раз, но она сама упорно нарывается.
– Скажи, мама, у тебя в доме мало вилок? Купить тебе ещё? – спрашиваю неестественно спокойным тоном.
– Какие ещё вилки? Не уводи разговор в сторону! Как так получилось, что из доброго, хорошего мальчика вырос такой непорядочный мужчина?
Пропускаю последнюю реплику. Надоело. С тех пор как мы разошлись с Верой, а особенно как они узнали о Ване, они с отцом будто соревнуются, кто меня быстрее и сильнее выведет из себя.
– Вилки, мама, тебе необходимы, чтобы лапшу с ушей снимать, – пытаюсь сохранять спокойный тон, хотя даётся мне это не просто.
Она наконец понимает, о чём я говорю, и злится ещё сильнее. А я продолжаю с вялой надеждой достучаться до её разума.