Не для любви
Шрифт:
Ольга видела, как Глеб встал и протянул руку своей жене. Через минуту они уже были на танцполе и, прижавшись друг к другу, двигались в такт музыке.
"Не разбивай мое сердце,
Не оставляй меня с этой болью.
Не оставляй меня под дождем.
Вернись и верни мою улыбку,
Приди и высуши эти слезы.
Я хочу, чтобы ты меня обнял"…
Резко
— Ян, я готова дать тебе ответ прямо сейчас. Я согласна стать твоей женой.
* * * * * * * * * * * * * * *
В понедельник, как только Ольга вышла из офиса после окончания рабочего дня, кто-то затолкал её в припаркованную рядом машину с наглухо тонированными стёклами.
Она даже пискнуть не успела, как ей завязали глаза и рот. С двух сторон её крепко держали, и о том, чтобы освободиться, не могло быть и речи.
Кажется, она доигралась. Ведь ещё в обед у Ольги мелькнула мысль о том, что Евгения Александровна Кислицына не появилась, как обещала, и не дала о себе знать, а это неспроста.
Потому Ольга совсем не удивилась, когда минут через двадцать машина остановилась, а Ольгу привели в какое-то помещение и сняли повязку с глаз. В мрачной тесной комнате на кожаном диване сидела Евгения Александровна всё в том же кремовом пальто, а рядом с ней — высокий крепкий мужчина с седеющими волосами. Ян очень похож на своего отца, как выяснилось. Во всяком случае, внешне.
Страшно Ольге не было. Ей хотелось испугаться или заплакать, но она не могла, — настолько была истощена морально за прошедшие месяцы. Было какое-то серое, мрачное отупение, словно всё происходит не с ней, а она видит это со стороны. Единственное, о чём она мечтала сейчас, — это чтобы её не очень мучили.
— Не думала я, Ольга Викторовна, что нам придётся прибегнуть к крайним мерам, — покачала головой Евгения Александровна. — Вы показались мне адекватным, сговорчивым человеком. Разумным, с развитым чувством самосохранения. А тут такое. Но теперь уж поздно, щадить вас причин нет. Зачем иметь под боком непредсказуемого и глупого врага?
Ольга краем глаза заметила какое-то шевеление, а потом кто-то поднял рукав её пальто и сделал ей укол.
— Рот ей развяжите, — спокойно заговорил отец Яна. — Пусть орёт, тут её уже никто не услышит.
С Ольги, наконец, сняли вторую повязку. На несколько секунд повисла пауза, словно все ожидали крика Ольги, но его не последовало. Ольга лишь отдышалась.
— Теперь послушай, что сейчас будет, — холодно улыбнулась Евгения Александровна. — Потому что вспомнить тебе не придётся, хотя даже жаль немного, что ты не вспомнишь. Сейчас препарат начнёт действовать, и ты с радостью и энтузиазмом будешь ублажать сразу нескольких хороших парней всеми возможными способами. Всё это будет зафиксировано на камеру, и запись увидит Ян. Придётся лечить мальчика от глупости кардинальными методами, используя шоковую терапию. А когда интересный фильм будет отснят, я просто отдам тебя парням для дальнейшего развлечения, пусть ни в чём себе не отказывают. Поняла?
— Поняла, — кивнула Ольга. — Но я хочу, чтобы вы знали… Ян не знает об этом. Я беременна, и это
Супруги Кислицыны переглянулись.
— А зачем Яну ребёнок от потаскухи? Какой-то ублюдок? — равнодушно пожала плечами Евгения Александровна. — Вот и отлично, что Ян ничего не знает. Меньше будет переживать. А внуки у нас непременно появятся, не тебе об этом печалиться. Только родит их нормальная, порядочная женщина.
— Тогда пусть ваши хорошие парни сделают так, чтобы я не выжила, — ровно ответила Ольга. — Это в ваших интересах. Если я выживу, я найду тебя и верну все долги.
Ольга с ненавистью смотрела в холёное лицо Евгении Александровны.
— Не борзей, — посоветовал Ольге отец Яна. — Никифора уже больше года, как нет, потому вступиться за тебя некому. И искать тебя никто не будет. Кому нужна шлюха без роду и племени? Найдёт она!
— Оставите её живой, — властно сказала Евгения Александровна куда-то за спину Ольги. — Но в таком месте, откуда ей не выбраться. Пусть знает и понимает, что подыхает без помощи, и чуда не случится.
Ольга почувствовала, как мозг начинает затуманиваться, а перед глазами всё плывёт. Последним, что она осознанно ощутила, была яркая и холодная ненависть. Ненависть к этим нелюдям, которые, нацепив белые пальто, боятся изгваздаться о таких, как она, Ольга, а сами прячут под белыми пальто свои подлые, страшные и чёрные душонки.
Глава 11
Вечер неумолимо надвигался, и на улице совсем стемнело, однако вдоль кромки огромного мусорного полигона двигались две казавшиеся бесформенными из-за нелепых одеяний фигуры, вдвоём катили довольно большую тележку и подсвечивали фонарями по сторонам.
— Домой пора, Боря, — сиплым и скрипучим, но всё-таки женским голосом произнесла одна из фигур. — Темно уже, ничего не видно. Тут сейчас не заночевать — холодно, да и бездомные собаки теперь уже голодные стали, злые. Лучше утром сюда вернёмся, как рассветёт.
— А где у нас сегодня дом? — грубым и хриплым голосом спросил Боря и рассмеялся, будто закаркал. — А, Раиса?
— Не дури! — злобно огрызнулась женщина. — Там же, где и вчера, на окраине Лодыгино, у теплотрассы.
— Никакого у тебя чувства юмора, Рая. Неромантичная ты.
— Зато ты у нас, гляжу, романтик с большой дороги и юморист…
Раиса хотела добавить ещё что-то нелестное в адрес своего спутника, но Борис вдруг резко остановился, схватил компаньонку за руку и заставил пригнуться почти к самой земле.
Раиса хотела было возмутиться, но потом увидела свет фар приближающейся машины. Бездомные, коими являлись товарищи по несчастью, и по совместительству названые супруги Боря и Рая, визитов со стороны, мягко говоря, не любили.
Одно дело, когда на свалку приезжали мусоровозы, — их появление внушало оптимизм и новые надежды. И совсем другая ситуация, когда кто-то появлялся в частном порядке. Этим только попадись, они церемониться не будут. А для некоторых прямо спорт какой-то или развлечение — поиздеваться над ущербным, за которого некому заступиться. Потому Боря и Рая предпочли не испытывать судьбу, а затаиться и пересидеть непрошенный визит.