Не для любви
Шрифт:
Большой тёмный автомобиль остановился, и из него выбрались трое здоровенных мужчин. Двое из них начали вытаскивать из багажника что-то тяжёлое, а третий наблюдал.
— Надо бы подальше, вглубь свалки, — сказал кто-то из троих. — Как хозяйка велела.
— Вот пусть хозяйка сама в темноте по говну и тащит девку. Здесь оставим, и отсюда ей не выбраться. Пока очухается, замёрзнет. Или собаки придут, разберутся. Да и это… переборщили мы, кажется. Бросайте её, и по домам.
Боря и Рая переглянулись, с ужасом глядя друг на друга. Даже они,
— Всё, Борис, домой! — строго приказала Рая и схватилась за ручку тележки.
— Ещё чего придумаешь? — злобно спросил Боря. — Живую бабу выбросили они, прямо на свалку, ты слыхала? Грех на душу хочешь взять?
— Не переживай за мою душу, на ней столько грехов, что не пересчитать! Одним больше, одним меньше…
— Если хочешь, вали отсюда, а я останусь, — Борис решительно зашагал к тому месту, где останавливалась тёмная машина.
— Вот ещё, и я с тобой! — Раиса тут же припустила следом за Борей, не забыв про тележку.
— В чём это она? — севшим голосом спросила Рая, когда они с Борисом склонились над казавшимся безжизненным телом молодой женщины.
— В простыне, а простыня — в крови. Будто ты не видишь!
— Боря, давай уйдём отсюда поскорее! — заканючила Раиса.
— Заткнись, — коротко приказал Борис и прижал пальцы к шее женщины. — Зря я что ли целый год в медицинском училище когда-то проваландался? Живая она, но если в ближайшее время у врачей не окажется, будет совсем не живая. Крови много потеряла.
— А где ж мы ей врачей-то возьмём сейчас? В лапоть позвоним и скорую помощь вызовем?
— Ты можешь в лапоть звонить, а я в тележку эту девку погружу и повезу к районной больнице.
— Далеко же, Борька! Ты совсем охренел? Тележка сломается! Где потом такую достанем?
— Пошла ты, вобла старая! Не хочешь помогать, хромай отсюда!
— Вот ослина упрямый, — в сердцах воскликнула Раиса, но начала, пусть ворча и чертыхаясь, помогать Борису.
До районной больницы, расположенной на другом конце посёлка городского типа Лодыгино, Борис и Рая добирались часа полтора. Борис время от времени проверял пульс у незнакомки и одобрительно качал головой:
— Очень хочет жить, похоже! Должна уж помереть, а она всё живая.
Остановившись у дверей приёмного покоя, Борис и Рая выгрузили женщину на крыльцо, а потом откатили и спрятали тележку.
— Никаких вещей при ней, — зашептала Рая. — Только серёжки в ушах, зато дорогие, сразу видно. Брюлики это. Я взять хочу. Зазря что ли мы спасали эту бабу?
— И куда ты с этими цацками, знаток драгоценностей? Продавать нельзя, а уши у тебя заросли давно.
— Всё равно хочу! — стояла на своём Раиса.
— Быстрей тогда! — зло сказал Борис, и Рая склонилась к незнакомке.
Потом
* * * * * * * * * * * * *
Ольга пришла в себя через два дня, а через неделю её перевели из реанимации в общую палату, однако окружающую действительность пациентка пока не воспринимала. Она находилась в каком-то полусне, время от времени чувствуя сильную боль, потом, — после обезболивающего, — облегчение, а потом проваливалась в более глубокое забытье.
Вставать Ольге сначала не разрешали, но она и не смогла бы пока встать. Обычно упрямая, самостоятельная и своенравная, сейчас она не стеснялась своей немощности, даже не чувствовала её.
Однажды на обход пришёл не только пожилой доктор, который каждое утро навещал Ольгу, — с ним были ещё двое врачей, незнакомых: рыжеволосая женщина лет тридцати с небольшим и огромный, шкафоподртный мужчина лет пятидесяти.
Именно он, устроившись рядом с кроватью, на которой лежала Ольга, сообщил пациентке о необходимости проведения процедуры стерилизации.
— Мы специально приехали из областной больницы, чтобы разобраться в вашем случае, коллеги пригласили нас, — объяснял доктор, а Ольга внимательно слушала, не перебивая. — Тут дело даже не в огромной кровопотере, выжить после которой — это настоящее чудо. Вас потому и в область не отправили, оставили здесь — понимали, что не успеют довезти. Повезло, что группа крови у вас — самая распространенная, и переливание удалось сделать достаточно быстро. Помимо этого, были проведены две операции. Две — потому что после первой у вас началось осложнение, развился воспалительный процесс, потому у вас до сих пор и присутствует ярко выраженный болевой синдром. Ситуация следующая: сейчас очень остро стоит вопрос о необходимости проведения ряда процедур с целью предотвращения в будущем возможной беременности.
— То есть? — сухими губами тихо прошептала Ольга.
Это были первые слова, которые она произнесла за время, проведённое в больнице.
— Я не смогу забеременеть?
— Теоретически сможете. Проблема в другом. Существует огромная вероятность того, что вы не сможете выносить ребёнка после перенесённых травм. И не только не сможете выносить… Беременность может стать для вас очень опасным моментом, роковым. Потому я рекомендую вам дать согласие на медицинское вмешательство, и чем скорее, тем лучше.
— Я хочу подумать. Можно? — Ольга приняла решение сразу; точнее, сомнений у неё не было, и выбора не существовало, но она хотела потянуть время.
— Без проблем, пока вы находитесь здесь, под наблюдением наших коллег, — кивнул доктор и бросил быстрый взгляд на женшину-врача, которая в ответ нахмурилась. — Завтра, во время обхода, ваш лечащий врач Анатолий Егорович подойдёт к вам с необходимыми документами, и вы подпишете согласие. Думаю, сутки для принятия решения — это более, чем достаточно.