Не достигнуть координаты «икс»
Шрифт:
– Нет, – отвечает она.
– У меня тоже.
Наш взгляд – тоскливый и влюблённый – обращён к белёсой голове.
Он встаёт. Он, наш герой, берёт рюкзак и направляется вниз по лестнице, в самую толпу, его свита бежит вслед за ним. Но он одинок среди них, как одинок путник в пустом поле, как одинок странник в неизвестной ему стране. Он одинок уныло. Он ищет родные души в этом тошном, убогом мире, он ищет того,
И мы идём ему навстречу.
– Пошли, – я резко встаю с мест и собираю вещи.
Девчонка резко оживает.
– Нашёл у кого стрельнуть? – её тон – снова привычно саркастичный.
Я ухмыляюсь.
Я небрежно, но крепко хватаю Джин за запястье и сбегаю вниз по лестнице, подобно нашему герою. Она громко дышит за моим плечом, и я снижаю скорость похода.
Мы долго идём вместе – долго и молча.
Мы проносимся мимо кучи знакомых, пропускаем мимо ушей многочисленные «привет» и «пока». Среди приветствий слышится и Гейз, и даже Уольтер, и своенравная Лесли «Тэ-тэ», на чьём пухловатом лице интерес явно сменился на дружескую гордость.
Совсем рядом раскрываются стенды с современной литературой и вновь застрявший у них Виктор. К телу парня липнут девчонки Нильского, буквально засовывая свои острые языки в его побагровевшие уши. Стюарта с Фриманом не видно.
Джин резко останавливается.
– Я расплатиться забыла, – в её голосе снова проскальзывает паника. Я непонимающе хмурюсь. – Ну, тому комиксисту. За комикс.
Наши руки всё ещё сцеплены.
Я чувствую, как Джин начинает дрожать.
– Он тебе его подарил, – спокойно говорю я.
Девчонка удивлённо вскидывает брови.
– Мне мама должна позвонить, – начинает тараторить она. – У меня рюкзак на биологии, и телефон – там же…
Я дёргаю её за лямку рюкзака.
– А, точно, – нервно усмехается девчонка, но не двигается с места.
Меня начинает окликать шайка Нильского.
Я чуть наклоняюсь к лицу Джин и притягиваю её к себе.
Издалека крайне гордящимся взглядом смотрит «Тэ-тэ».
– Всё нормально, – вкрадчиво шепчу я. – Заберём у Виктора сигареты и пойдем, хорошо?
Я отстраняюсь.
Джин сомнительно улыбается.
Девчонки из Нильского уже тянут ко мне свои худощавые руки, но тут же, завидев Бэттерс, отрывают их. На их лицах – непонимание и отвращение. Они сразу
– Я купил уже штук пять, – Полански радостно трясёт своим набитым рюкзаком. – Видели антикварный стенд? Там даже рукописи есть.
Я лишь усмехаюсь.
Джин продолжает держаться за рукав моей толстовки.
– Ты чего такая расстроенная? – Виктор садится на корточки перед моей спутницей. – Прэзар твои сигареты спёр?
Девчонка прыскает.
– Господи, встань, – язвит она. – Я не такая низкая.
– Это я высокий, – Полански ухмыляется, но всё же встаёт.
Джин приходится задрать голову, чтобы продолжить диалог.
Виктор и вправду был выше неё почти на полный фут.
Девчонки с Нильского о чём-то шепчутся между собой, но, заметив мой проскользнувший неодобрительный взгляд, растягивают свои белозубые оскалы. Бэттерс начинает о чём-то оживлённо спорить с Полански, и нервность совсем испаряется из её голоса.
Её ладонь всё также теребит мой рукав.
– Коул собирался забрать у тебя сиги, – Джин ухмыляется. – Мы только за этим и пришли.
Виктор возмущённо щурится и вздыхает.
Джин прыскает.
– Обокрасть меня решили? – Полански выуживает пачку «Бонда». – На старости лет? Коул, малыш, я был о тебе лучшего мнения.
Я осматриваюсь по сторонам, по-шпионски забираю парочку сигарет, быстро сую их в брюшной карман своей толстовки и, как ни в чём не бывало, строю из себя идиота.
Девчонки Нильского загадочно улыбаются нам.
– Коул, не хочешь покурить? – предлагает большеротая Виктуар Брукс. – Прямо сейчас. В том сломанном туалете.
Ладонь Джин вцепляется в моё запястье и прячется в рукаве.
Я обвожу взглядом потолок и задумчиво потираю подбородок свободной рукой.
Девчонки Нильского выжидающе смотрят на меня, а я избегаю их нетерпение. Моё лицо корчится в изумлении, словно в голову пришла какая-то дельная мысль, и я опускаю взгляд, провозглашая:
– Простите. Сигареты только две.
– Хватит на пятерых, – продолжает та.
Брукс и Дрейк слащаво улыбаются, не взяв в расчёты то ли Виктора, отстрелявшего нам сигареты, то ли кого-то из себя. Только Рейчел понимает их математическую ошибку и стыдливо отводит взгляд.
Конец ознакомительного фрагмента.