Не ешь груши!
Шрифт:
Наконец морозный пушок на лбу растаял, щечки Меранаваны поголубели. Она открыла глаза, удивлённо взирая на своего спасителя; села и зябко поёжилась.
— Спасибо. Как ты добрался до меня? — и в темноту: — Эй, я здесь!
Услышав голос подруги, Шелли радостно вскрикнула:
— Ты жива! Смотри, мы почти справились, остался один краешек!
Меранавана подняла негнущиеся пальцы с челноком, встряхнула — вылетела только пара искр.
— У меня нет больше сил, чтобы плести. Я забрала всё из камней, на километры кругом.
Она закрыла руками лицо:
— Шелли так старалась, бедняжка! Это нечестно. Последние арахнойцы умрут... Инга, Расни...
Свет слабел, чёрные потоки подкрадывались всё ближе. Нити осыпались, незаконченное плетение начало распадаться.
Доктор сжал несколько раз кулак, раскрыл и протянул Меранаване:
— Возьми моё тепло.
Меранавана испуганно уставилась на него:
— Сам дрожишь!
— Ты же смогла понизить свою температуру ниже окружающей среды. Сможешь и у меня взять, сколько надо.
— С живыми не так, как с камнями. — Она замотала головой. — Но я убью тебя этим!
— Попробуй.
— Ни за что. Ведь ты уникален! Утром прилетит твоя чудесная машина, отправишься путешествовать дальше. Стоит ли жизнь последнего Повелителя Времени — спасения горстки дикарей?
— А твоя жизнь, Меранавана-да?
— Я — всего лишь пряха, даже не в касте Ваятелей, они меня просто подобрали малышкой, воспитали. Девчонка, одна из многих.
Доктор, чуть улыбаясь, смотрел на поникшую иллинойку. Куда подевалось её презрение ко всем вокруг? Он сжал холодные плечи и прошептал:
— Нет, неправда: такой больше нет и никогда не будет. А теперь — тяни!
И она подчинилась. Светящаяся нить из пальцев Доктора поплыла по воздуху, взметнулась и соединилась с серой нитью паутины.
По блёкнущему узору прошла светлая волна, бахрома на краях покрывала засияла. Меранавана быстро перебирала плетение, делала широкие взмахи, точными движениями закругляла завитки.
— Поднажми, Шелли!
— Сейчас!
Краем глаза заметив серебрящуюся штанину Доктора, Меранавана закусила губу. Она его убивает. Каждым движением, с каждым новым миллиметром лучика из челнока. Воскликнула с болью:
— Ты весь в инее!
— Ничего, продолжай, — выдавил он сквозь зубы.
— Шелли, не задерживай!
— Да...
Ещё немного, край Покрова сужается. О боги Валладариана, что же я творю!
Мощное щупальце врезалось в ткань, отскочило и ударило по незавершённому рисунку.
Меранавана кинула нить потолще, стараясь удержать, не дать порваться плетению. Доктор вскрикнул.
— Извини! Прости. Слишком резко, да?
— Тяни! — голос был едва слышен.
— Знаешь, я ещё никогда никого не убивала. И ты — последнее существо в мире, с которым я бы хотела это сделать.
Обжигающие слёзы катились по щекам, а челнок тянул, вылавливал остатки тепла из
— Ещё чуть-чуть, потерпи, почти кайма. Смилуйтесь, боги, я забираю последнее!
Галлифреец рухнул, тело звонко стукнуло о камни, твёрдое, замёрзшее. Меранавана сделала завершающий стежок.
— Доплели! Мы справились. Доктор!..
По кромке Покрова забегали искры. Ткань вырвалась из рук державших его героев и воспарила, словно снизу бил неудержимый поток.
Одна за другой над холмом прокатывались волны света. Волны начинались от середины, разливались по завиткам и листикам, по вышитым плодам гигантского платана, который укрывал всех стоявших внизу своей кроной.
Продрогшие, уставшие от ужасов арахнойцы с восторгом смотрели на торжество огня и жизни. Полотно с минуту мигало, а потом засветилось ровно, ярко. Щупальце тьмы попыталось ударить — но рассыпалось, не достигнув узора.
Глава 10.
Инга выключила, наконец, отвёртку. Мышцы ныли, младенец надрывался, укутавший его жилет насквозь промок. Коренастая женщина, которая первая бросилась держать Покров, первая же и рухнула с обожжёнными ногами.
Кто-то подскочил к Инге, забрал вопящий свёрток, принялся сюсюкать. К её удивлению, это оказался князь: похоже, теперь у него нет жены, зато есть наследник.
Под надёжной защитой плетёного купола она похромала к друзьям, протирая руку остатками геля.
Меранавана сидела и пыталась кого-то растормошить, от неё веяло, как из открытого холодильника. Иллинойка повернула отчаявшееся лицо:
— Он не может умереть! Он же Повелитель Времени. Такой холодный... Просто надо согреть...
Инга едва оторвала девчонку от лежащего:
— Ты его только больше морозишь, снегурочка!
Подбежал Расни. Вместе обняли пострадавшего, растирали. Послушала сердце: в грудной клетке было тихо.
Она провела непрямой массаж — не помогло. Ещё раз. Тишина.
— Похоже, мы его не спасём.
Меранавана всхлипнула:
— Я так виновата...
Красный Кот уставился на Ингу:
— А ты знаешь, что у старика два сердца?
— Что за чушь?!
— Я слышал двойное биение. Воины нашего племени в полной темноте способны подстрелить крадущегося леопарда по звуку его сердца. Верь мне!
Да этот инопланетянин полон сюрпризов; так, необходимо внести корректировку в реанимационные мероприятия.
— Расни, помогай.
Они старались поддерживать один ритм. Наконец, пациент дёрнулся раз, другой; вдруг широко раскрыл глаза и сел.
— Ну и погода! — воскликнул он, как ни в чем не бывало. — Срочно летим на квазар, иначе не согреюсь. Бр-ррр!
Доктор оглядел недоверчивые лица друзей, которые как бы спрашивали: «Можно уже радоваться? Или рано?» — и рассмеялся. Встал с трудом, потряс за плечи зареванную Меранавану: