Не ешь груши!
Шрифт:
Фальшивый голос выбивался из стройного хора, выдавал незваных гостей: биение чуждого пульса.
Стук приблизился. На три ладони выше сердца чудовища должно было находиться шейное сочленение.
Расни дунул в сумпитан, потом ещё. Огромное тело повалилось, ломая кусты. Отлично! С дозой угадал, и сок упаса в масле ним действует.
Второй богомол нацелился на Ингу — щёлкнула, распрямляясь, лапа. Красная стрела угодила прямиком в стык зазубренных «ножей», вторая отправилась в шею, и враг с треском обрушился.
Двойной ритм
— Расни! У большого сандала Сури. Быстрей! — позвал галлифреец.
Инга топала сзади, не переставая удивляться: как Красный Кот с завязанными глазами перепрыгивает через корни, об которые она спотыкается?
По тропе навстречу бежала связка бананов, из-за бананов выглядывало перекошенное от страха лицо Шурика. Молодой каян отпрыгивал то вправо, то влево, сзади с чмоканьем появлялись ямки от «лома». С невидимых ног богомола быстро опадала грязь — водоотталкивающее покрытие?
Преследователь схватил мальчика, потащил вверх, к скрипнувшим челюстям.
Стрела вошла прямо в рот чудовищу. Великан зашатался, теряя маскировку, и отпустил жертву, которая, не бросая бананы, поползла к людям.
Гигантское насекомое рухнуло в болото, но даже там не запачкалось.
Увидев Ингу, Шурик настолько испугался, что чуть не сиганул следом за богомолом. Она милостиво улыбнулась и махнула — дескать, проехали, не обижаюсь.
— Странное дело. — Доктор скептически поднял бровь, переводя взгляд с одного дерева на другое. — Эти создания совсем не общаются друг с другом, не издают волн ни на каких известных мне частотах, язык тела им недоступен — но всё-таки они действуют согласованно, словно подчиняются общему приказу.
Он достал отвёртку, обвёл синим огоньком деревья. Прямо перед ним осел очередной нападающий, дёргая треугольной головой и пытаясь ножами-лапами дотянуться до людей. Из ноздри торчало алое оперение.
Сури протянул «бледнокожей» большой плод цвета солдатской шинели, заискивающе произнёс:
— Прости за прошлый раз. Вот этот точно тебе понравится.
— Не-ет, — Инга отпрянула, — я больше не поведусь на твои приколы! Сам ешь.
— Да нет, никаких шалостей, очень вкусно, кусай...
Зеленоватая дыня аппетитно пахла бульоном.
— Есть! — закричал Доктор. — Радиосигнал из тех кустов!
Расни оказался шустрее всех — он уже срубил мечом половину веток, пока остальные подбежали.
Среди скошенной листвы сидел некто невысокий, голый, с собачьей головой и задними ногами, как у кенгуру. Взгляд существа был недовольный, пришибленный; тут же валялся разрубленный пополам пульт с кнопочками и антенной.
— Чупакабрисы! — воскликнул галлифреец, брезгливо морщась. — Опять вы. Что, мало кроликов и овец? На людей перешли?
— Помилуйте, Доктор! — провыло существо. — Какие же это люди? Полуразумные существа, никакой цивилизации.
— Что
Он дёрнул из-под чупакабриса чемоданчик, раскрыл и вытащил...
— Это кожа моего дяди! — завопил Расни, разглядев узор. — А вот Солнечный Медведь, и отец Быстрой Тигрицы, и ещё... Вы убили столько человек ради кожи?!
— Вы убиваете ради голов, — парировал инопланетянин и указал лапой на Ингу. — А вы — экономя дорогие лекарства. Все ищут прибыли. — Он вздохнул. — Просто хобби. К тому же неплохой доход — сто двадцать кредов за шкурку с редким рисунком.
— Ага, — Доктор сверкнул глазами, — значит, поэтому твои биороботы выбирали воинов-даяков и не трогали нас с Ингой: без татуировок вам неинтересно. Инга, как ты можешь сейчас — жевать? У нас тут бой, вообще-то!
— Точь-в-точь борщ со сметаной. — Она с сожалением оторвалась от жёлтой мякоти и протянула второй шарик цвета хаки галлифрейцу. — Сам попробуй!
— Спасибо. Не люблю всякие сочные плоды, — скривился тот.
Чупакабрис самодовольно оглядел поляну:
— Ну вот, последние подтянулись. Вас порежут. Тебе не успеть, маленький гадёныш с трубкой.
Расни прикрыл веки. Вокруг не осталось свободного просвета — в пяти метрах стояли богомолы, готовые рвать людей по приказу. Он усмехнулся:
— Хорошо. Но я могу т е б е снести башку.
Расширенный на конце меч выскочил из ножен.
— Нет, не получится, — хихикнул демон и повернул собачью морду к великану слева. Богомол склонил треугольную голову, что-то щёлкнуло и послышался грустный знакомый голос:
«— Я не могу убить человека. Никак».
— Так уверен, что похож на человека? — вспыхнул Расни и занёс меч.
Это существо не тряслось от страха, как несчастный шаман-пурун. Оно не внушало такой ненависти, как Чёрный Бык — тот всегда колотил Расни, а теперь ещё и Ритайю против воли возьмёт. От вида голой собаки в животе поднималась холодная, честная ярость. Почему бы не отрубить скалящуюся голову?
Но что-то внутри не давало, как будто глиняная стена закрыла врага, и меч всё равно скользнёт по ней мимо. Даяк, который неспособен никого убить. Прав отец, что изгнал?
Прав.
Лезвие метнулось молнией... И остановилось возле безволосой собачьей шеи.
— Демон! — Расни отбросил клинок и отвернулся, пока никто не увидел его лица.
Ветки кругом трещали, падали листья от невидимых движений.
— Пульт у тебя для антуража, так? — спросил Доктор, подкидывая и ловя отвёртку. — Знаешь, Оммеллин, — чупакабрис напрягся, услышав своё имя, — я тут недавно гулял по джунглям. Гулял-гулял и набрел на небольшой грузовой транспортник с ангаром, а в ангаре стоят двадцать две капсулы для межзвёздной перевозки биороботов. Так вот. — Инструмент взметнулся на полтора метра вверх, вернулся в руку владельца и уткнулся куда-то в джунгли.