Не говори мне о любви

Леонова Юлия Сергеевна

– Доброе утро, Екатерина Владимировна, - с поклоном приветствовал ее Семен.
– К Вам с визитом князь Елецкий пожаловали.

– Господи, что еще ему от меня нужно?
– вздохнула Катрин, надевая шляпку для утренней прогулки.

– Это... Николай Сергеевич приехали, - запинаясь, добавил Семен.

– Ник! Ник здесь!

Бросив шляпку в кресло, Катя, путаясь в подоле юбки, невзирая на свое положение заспешила вон из комнаты. Дойдя до лестницы, она убавила шаг, и, взявшись одной рукой за перила, а другой подобрав подол, начала осторожно спускаться. Ник, не дождавшись ее в салоне, вышел в холл и замер: Катя, держась за перила, осторожно спускалась

по лестнице. Она же, почувствовав на себе чей-то взгляд, подняла голову и остановилась. От увиденного перехватило дыхание. Кате казалось, что он стал еще красивее, чем тогда, когда они виделись в последний раз, красивее, чем она помнила его.

– Ник!
– выдохнула она и шагнула ему навстречу, забыв о ступеньках.

Она непременно бы оступилась и упала, если бы он не подоспел вовремя и не подхватил ее за локоть.

– Боже! Ник! Ты здесь!
– дрожащими пальцами она осторожно коснулась его щеки, будто желая убедиться, что это не сон, не видение, и что он не исчезнет, растаяв, словно дымка.

– Как видите, сударыня, - через силу улыбнулся Николай, отступая на шаг и отводя ее руку от лица.

– Я так рада видеть Вас, - перешла на "Вы" Катрин, почувствовав его отчуждение.
– Мне очень не хватало Вас.

– Катрин, мне жаль..., - запнулся Ник.
– Мне не следовало оставлять Вас одну после той ночи. Видит Бог, я хотел, чтобы Вы стали моей женой, потому и помчался тогда к отцу. Но все переменилось.... Я женат, Катрин. И хочу просить Вас не искать встреч с моей супругой, не пытаться преподнести ей правду о моем якобы отцовстве. Что бы между нами ни было, Натали ни в чем перед Вами не виновата.

– Да я и не собиралась!
– начала Катя, - Но... Но он и в самом деле Ваш, - закончила она еле слышно

– Довольно, сударыня! Я знаю, Вы не очень-то горевали в то время, когда я Вас считал умершей.

– Но при чем тут это? Вы не верите мне?!
– ахнула Катя.
– Считаете, что я лгу?!

– Именно так!
– подтвердил Николай.

– Не беспокойтесь, Ваше сиятельство! Я уже имела удовольствие видеться с Вашим отцом, и он поставил меня в известность о счастливом изменении Вашего семейного положения, - Катя перевела дух.
– Будьте счастливы, Николай Сергеевич. Я не побеспокою ни Вас, ни Вашу супругу. А теперь извините, мне нужно идти.

От сильного волнения сдавило грудь, ком в горле мешал дышать. Она резко развернулась, намереваясь уйти, но неожиданно сильная боль обручем охватила поясницу. Охнув, Катя вцепилась в рукав его сюртука, чтобы не упасть.

– О Боже!
– выдохнула она.

– Что с Вами?
– обеспокоенно спросил Елецкий, увидев, как сильно она побледнела и едва не до крови закусила губу.

– Семен!
– крикнула Катя, отпустив его рукав и вцепившись в перила.
– Проводи его сиятельство!
– а затем еле слышно добавила, - И пошли, пожалуй, кого-нибудь в деревню за повитухой. Бабушка с ней договаривалась.

– Катрин!
– метнулся к ней Николай, но она остановила его одним только ледяным взглядом.

– Уходите, Ваше сиятельство, нам с Вами больше не о чем говорить.

Подоспевший Семен тронул его за плечо:

– Идите, Николай Сергеевич, не до гостей нам сейчас.

Подойдя к двери, Николай обернулся. Катя медленно поднималась по лестнице, поддерживаемая под руку горничной. Мимо него пробежал мальчишка лет двенадцати, которого отправили с поручением в деревню. Господи! А что, если и вправду это его ребенок?! Тряхнув головой, Ник вышел на свежий воздух и глубоко вздохнул,

пытаясь унять волнение. Его жеребец стоял у крыльца. Уже по дороге домой, немного успокоившись, Николай произвел нехитрый подсчет. Сейчас начало ноября, - думал он, - когда Катрин пришла к нему просить за своего брата, было начало февраля. Матерь божья! Ник натянул поводья, останавливая жеребца. Он и в самом деле может быть отцом этого ребенка! Ник всегда был осторожен в амурных делах, не собираясь плодить бастардов, но только не в тот раз. Тогда он совсем потерял голову, а может, подсознательно даже желал этого. Жеребец, волнуясь, тихонько заржал, и Ник обнаружил себя стоящим посреди дороги; обернувшись, он с тоской глянул на виднеющийся за деревьями графский дом, но вернуться не решился.

Приехав в Отрадное, Николай застал свою жену в будуаре у матери за чаепитием, и едва взглянув на него, Наталья каким-то шестым чувством догадалась, где он был. Он выглядел задумчивым и даже потерянным. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, какие думы терзали сейчас его. Натали мысленно ругала себя за то, что завела вчера этот разговор, вызвав в нем ненужные воспоминания и подтолкнув к встрече с бывшей пассией, но вслух не произнесла ни слова.

Елецкий весь день не находил себе места, отвечая невпопад, когда к нему обращались или вообще игнорируя все вопросы. Ночью он тоже не спал, ворочаясь с боку на бок, а Натали только делала вид, что спит, боясь, что он узнает о ее догадках. О, как же больно было понять, что не она владеет его помыслами, что другая стала причиной бессонных ночей и душевных терзаний! Зачем он сделал ей предложение, если любит другую, ведь это так очевидно?!

Сходя с ума от неизвестности, Николай едва рассвело отправил в Романцево Никифора, узнать, как там обстоят дела.

Денщик вернулся после обеда.

– Ну, говори!
– бросил Ник, едва они остались наедине.

– Барышня мальчонку Вам родила, Ваше сиятельство, - хмуро бросил Никифор, помолчал минуту и добавил уже совсем другим голосом, - хороший мальчоночек, говорят, голосистый, и больше восьми фунтов.

– С чего ты взял, что я отец этому ребенку?
– одернул его Николай.

– Что ж я, считать, по-Вашему, не умею?
– пробурчал он.
– Да к тому же пораспрашал кое-кого из челяди. Уж как она убивалась, сердешная, когда батюшка Ваш сказал, что сгинули Вы на Кавказе! Только ребеночек ее на этом свете и держал!

– Мальчик, значит, - выдохнул Ник.

Господь всемогущий! Сын!
– сглотнул неведомо откуда взявшийся ком в горле Елецкий. Он сердцем чувствовал, что это его ребенок. Пусть той ночью она ни слова не сказала ему о своих чувствах, но он и так почувствовал это каждой клеткой своего тела по тому, как она льнула к нему, будто даже во сне боялась оторваться от него. Не могла Катерина сразу из его объятий броситься к другому в постель! Но после всех тех ужасных слов, что он ей вчера наговорил, Ник был уверен, что теперь его не пустят даже на порог дома графини Блохиной.

– Вы, барин, мысли-то эти крамольные оставьте, - внимательно глядя на него произнес Никифор.
– Сделанного не воротишь. Слыхал я, бабка обещала за ней приданое большое, так что без Вас все устроится.

– Ты говори, да не заговаривайся, любезный!
– прошипел Ник, задетый за живое его словами.
– Смотри, велю выпороть на конюшне.

– Дело хозяйское, можно и выпороть, - пожал плечами Никифор, - только не будет никому добра от того, что Вы места себе не находите. Того и гляди, барыня Ваша догадается обо всем.