Не говори никому
Шрифт:
– Я боюсь.
– Чего?
Я слышал, как Линда звенит на кухне тарелками и стаканами и как чмокает, открываясь, холодильник.
– Все это длинное вступление, – сказала Шона, – требовалось не столько тебе, сколько мне.
– Все равно не понимаю.
– Я видела кое-что… – Голос Шоны сорвался. Она сделала глубокий вдох и попыталась снова: – Я видела кое-что, что мой рациональный мозг принять не в состоянии. Прямо как с Омеем. Я понимаю, какое-то объяснение должно существовать,
Шона нервно перебирала пуговки блузки, отряхивала несуществующие соринки. И неожиданно сказала:
– Я начинаю верить тебе, Бек. Теперь я тоже думаю, что Элизабет жива.
У меня комок подкатил к горлу.
Шона резко встала.
– Смешаю коктейль. Будешь?
– Нет.
Шона удивленно взглянула на меня.
– Уверен, что не хочешь…
– Объясни, что ты такое видела?
– Результаты вскрытия.
Я чуть не свалился с дивана. Потом с трудом выговорил:
– Как?
– Ты встречался с Ником Карлсоном из ФБР?
– Этот тип меня допрашивал.
– Он считает, что ты невиновен.
– Мне так не показалось.
– Однако сейчас он думает именно так. Когда улики указали на тебя, Карлсон решил, что слишком уж гладко все сходится.
– Это он тебе сказал?
– Да.
– И ты ему поверила?
– Я понимаю, это наивно, но, знаешь, поверила.
Я, в свою очередь, верил чутью Шоны. Если она говорит, что Карлсон – нормальный парень, то это значит, что он либо великолепный актер, либо великолепный сыщик.
– И все-таки, – сказал я, – при чем тут результаты вскрытия?
– Карлсон нашел меня. Спрашивал, почему ты сбежал. Я не сказала. Они отслеживали твои перемещения и знали, что ты хотел увидеть записи о вскрытии тела Элизабет. Карлсону стало интересно – зачем. Он позвонил коронеру и получил все документы. И показал их мне, дабы я помогла ему понять, что в них такого необычного.
– Показал их тебе?!
Шона кивнула.
У меня пересохло в горле.
– Ты видела фотографии тела?
– Их там нет, Бек.
– Что?!
– Карлсон думает, что их кто-то стащил.
– Кто?
Шона пожала плечами.
– Единственным человеком, когда-либо получавшим бумаги на руки, был отец Элизабет.
Хойт. Опять все вернулось к нему. Я посмотрел на Шону.
– Но хоть что-то ты видела?
Ее кивок показался мне томительно-медленным.
– Что?
– Результаты экспертизы. Они показали, что Элизабет принимала наркотики. Не просто раз или два, а длительное время.
– Невероятно, – сказал я.
– Может быть, а может, и нет. Одного анализа было бы недостаточно, чтобы заставить меня сомневаться. Люди обычно скрывают свою склонность к наркотикам. Трудно поверить в это, когда дело касается
Я облизнул пересохшие губы.
– А что нельзя объяснить?
– Рост и вес, – ответила Шона. – Там написано, что Элизабет весила около сорока пяти килограммов, а ростом была метр семьдесят пять.
Очередной удар под дых. Рост жены равнялся метру шестидесяти двум, а вес – шестидесяти килограммам.
– Ничего общего, – прошептал я.
– Абсолютно.
– Она жива.
– Возможно, – подтвердила Шона и метнула взгляд в сторону кухни. – У нас тут выяснилось кое-что еще.
Она громко позвала Линду. Сестра появилась в дверном проеме и застыла. Она суетливо вытирала руки о фартук и казалась неожиданно маленькой и жалкой. Я удивленно смотрел на нее.
– Что еще? – спросил я.
Линда заговорила. Она рассказала о таинственных снимках, о том, как Элизабет пришла к ней ночью и попросила сфотографировать ее, как Линда была только рада сохранить в секрете нападение Брэндона Скоупа на мою жену… Сестра не оправдывалась и ничего не приукрашивала. Хотя, с другой стороны, что тут приукрашивать? Линда просто огорошила меня своей историей, все так же стоя в дверях и ожидая неминуемой расплаты. Я слушал, опустив голову и не глядя ей в лицо. На самом деле я тут же простил ее. У всех есть свои слабые места. У всех.
Мне захотелось обнять Линду и сказать, что все понимаю. Но я не смог, мне нужно было время. Когда она замолчала, я просто кивнул:
– Спасибо, что рассказала.
Линда поняла намек и снова ушла на кухню. Почти минуту мы с Шоной сидели молча.
– Бек?
– Отец Элизабет обманывал меня, – сказал я.
Она кивнула.
– Мне надо с ним поговорить.
– Он ничего не сказал тебе раньше. Где гарантия, что скажет сейчас?
Шона была права. Я рассеянно пощупал в кармане пистолет.
– Посмотрим.
Карлсон перехватил меня на лестничной площадке.
– Доктор Бек?
В это же самое время на другом конце города, в офисе окружного прокурора, проходила пресс-конференция. Репортеры скептически выслушали путаные объяснения Фейна, без конца придираясь к неточностям и накладкам в его рассказе. Это, собственно, и было целью Фейна: заморочить журналистам головы, внести как можно больше путаницы в их репортажи. В таких случаях путаница полезна. Она приводит к пространным разъяснениям, толкованиям, описаниям и другим «ниям», а публика этого не любит, публике подавай что покороче да поинтереснее.