Не хочу в рюкзак
Шрифт:
Лида вышла из спального корпуса и очутилась во власти ветра и ночи. Запахнувшись поплотнее, побрела по двору.
Проходя мимо фонтана, Лида заметила, что его струи относило ветром далеко в сторону. Вода превращалась в грязь и лужу и была бесполезна, потому что не украшала и не радовала. Лида выключила фонтан.
Из корпуса, где жили малыши, вышел какой-то человек в коротком расстегнутом плаще и тоже направился к фонтану. «Завуч», — узнала Лида.
— А я фонтан выключила, — сообщила Лида, когда он к
— Ну, ну... — рассеянно откликнулся Богдан Максимович. — Понимаете, Лидия Аф-финогеновна, захожу в третий «Б». ...Тишина. Воспитатель ушел. А две кровати пустые! Я туда-сюда. Ну, думаю, быть конфузу для нашей передовой школы! Хотел тревогу давать. Потом заглянул под кровать, а там два пацана. Мерзнут без одеял, а лежат, стервецы. Волю испытывают! Я их загнал в кровати, не хватало, чтобы они наше усиленное лечение насмарку...
— Так ведь «воля»! — засмеялась Лида.
Завуч не понял:
— Дисциплина плохая!
Лида хотела было поделиться: а у меня, знаете... Но почему-то желание рассказывать пропало. Лида почувствовала, как ветер пробирает ее до костей. «Устала, должно быть», — подумала она и торопливо простилась с завучем.
А тот стоял и как будто ожидал разговора.
IX
Все реже стали приходить письма от друзей. «Милая Лидка! — писали однокурсницы. — Ты не представляешь, как замотались! Тетради, тетради...»
Лида представляла. Она сама, как тяжело груженный корабль, едва удерживалась на поверхности. А чтобы хоть как-то сохранить скорость и облегчить движение, приходилось отбрасывать лишнее и многое считать балластом.
Сначала пришлось отказаться от кино. Затем тонкие книги вытеснили толстые; еще позднее — газеты да учебники — только они теперь и лежали на ее столике.
Все: и мысли, и время, и душевные силы поглотила школа. Каждое утро теперь начиналось с мыслей о шестом «В».
С трудом открыв отяжелевшие веки, Лида в первую очередь подумала о Наташе. «Как она там, после вчерашнего горя?»
Эта забота подтолкнула ее, заторопила. Лида быстро собралась и вышла: хотела успеть заглянуть в магазины.
Она не представляла себе, какими должны быть «спички», маленький подарок для Наташи, но знала, что он должен быть таким, который утешит и обрадует девочку.
В магазинах было просторно. Отдыхающие поразъехались, не стало жаркой тесноты и шума, и никто теперь не мешал одинокому покупателю брать любую вещь.
Лида осмотрела все, что могло бы явиться утешением. Но не остановила ни на чем свой выбор. Решила зайти на рынок: может быть, там что-нибудь попадется?
Зимний рынок, потерявший свою обычную южную пестроту и шумливость, встретил Лиду множеством пустых лавок, где горстка продавцов нахохлилась над сушеными
Лида постояла возле цветов. Выбрала букетик нежного безвременника, растения чисто кавказского, знаменитого тем, что зацветает оно не весной, как все цветы, а поздней осенью. Безвременник, наверно, никогда еще не встречался Наташе, приехавшей из северного города Ухты...
— Тетенька, купите черепаху! — вдруг раздался бойкий, привязчивый голос.
Лида обернулась и увидела мальчугана-грека, сидевшего на корточках возле черепашки.
— Зачем она мне? — попыталась отказаться Лида.
— Купите, — вкрадчиво повторил мальчуган. — Или я разобью ее на ваших глазах!
В подтверждение своих слов он занес камень над черепашкой.
— Что ты делаешь?! — гневно вскрикнула Лида.
Мальчуган стрельнул черными глазами и размахнулся. Сомнений не оставалось: он выполнит свою угрозу.
Лида подставила руку.
Камень скользнул по ее руке и глубоко поцарапал кожу. Показалась кровь.
Мальчуган испуганно уставился на руку и застыл.
Лида взяла его за локоть и другой рукой вынула из кулачка камень.
— Я согласна дать тебе деньги. Сколько?
— Пятьдесят копеек, тетенька, — заинтересованно и в то же время недоверчиво откликнулся он.
— Хорошо. Но сначала ответь, кто научил тебя так торговать? — сказала Лида, доставая полтинник.
— Отец! — не без вызова сказал мальчик: он уловил нотки иронии в словах «тетеньки».
Не дожидаясь развития событий, он вскочил на проворные ноги, схватил протянутую монету и побежал. Пока Лида могла его видеть, он бежал, не снижая скорости, и все оглядывался и оглядывался...
«Страшен отец, из-за выгоды приучающий сына к жестокости!» — с горечью подумала Лида.
Она взяла спасенную черепашку и положила в сумку, та даже головы не высунула из панциря — так была запугана.
Безлюдным переулком Лида вышла на Морскую и, постепенно успокаиваясь, пошла в школу.
Встреча с мальчуганом заставила вспомнить о родителях своих питомцев.
Еще в университете, теоретически, Лида знала, что ей придется столкнуться и с ними. Причем их сила могла оказаться и доброй и злой.
Она представляла себе, как будет ходить по домам. Все станет для нее важным: и условия, в которых живет ученик, и нрав его родителей, и детские игрушки, которые были особенно ему по душе...
Очутившись в школе, где никогда не существовало родительского комитета, родительских собраний, Лида только на время забыла о существовании этой силы. Да, она не видела никого из их родителей, но она слышала о них, чувствовала, как, далекие и сильные, они могут одним письмом разрушить или укрепить здание, возводимое неделями, месяцами...