Не хочу в рюкзак
Шрифт:
Взять того же Косовского. Только удалось подбить его на соревнование с лучшим учеником шестого «Б», как Юрка радостно заявил, потрясая маминым письмом:
— А мне мама велит, чтоб я не очень... Ей не нужна моя общественная работа!
«Ей не нужна... А для Юры просто необходима. И главное — она совершенно не вредна его здоровью».
Или на редкость молчаливый отец Миши Николаева, Николаев-старший казался Лиде глухой стеной, об которую разбивались и ее и Мишины надежды.
Каждый понедельник
— Ну, Лидь Фингенна, теперь-то уж будет, — с надеждой говорил он. — Дня через три, а может, через четыре...
Но проходило три, пять дней, неделя, а Николаев-старший все молчал, и снова в почтовый ящик ныряли два одинаковых письма. Наверно, не было у Мишиного отца мужества помнить о сыне перед лицом тяжелой болезни. Миша не понимал этого и ждал. Лида понимала, но тоже надеялась на ответ.
С мамой Лены Сюй Фа Чан, наоборот, было легко. Она слала веселые, добрые письма, чутьем угадывая, какие слова именно сейчас нужны ее дочке. С мамой было легко, а с Леной — трудно...
Лида вспомнила, как родители толстушки Нади прислали платье, которое ей было впору год назад, и снисходительно усмехнулась. Лида теперь больше знала об их детях. В этом было ее преимущество перед ними, невидимыми и сильными...
В сумке завозилась черепаха. Мысли вернулись к Наташе. И только теперь Лида вспомнила, что оставила букетик безвременника на рынке.
Возвращаться уже не было времени. «Отдам черепаху, — решила Лида. — Пусть живет в шкафу!»
Свой класс Лида застала в санчасти. Мальчишки проходили медосмотр, а девочки, ожидая своей очереди, играли в классы.
Увидев Лиду, они, как по команде, перестали играть и заплясали вокруг.
— А у нас карантин будет! — радостно похвастала Надя.
— Какой такой? — удивилась Лида, не поверив.
Еще вчера все были живы-здоровы, и вот на тебе!
— Завуч сказал! — объяснил кто-то.
— Ладно, разберемся... Наташа! А я принесла тебе «спички», — сказала Лида.
Наташа радостно вспыхнула и робко подошла ближе.
Лида вынула из сумки черепаху.
— Уй, ты! — восхитились девчонки. — Живая?
— Живая, — подтвердила Лида и обратилась к Наташе: — Нравится?
— А она... насовсем? — спросила Наташа недоверчиво.
— Да. Будешь хозяйкой. Поместим черепаху в шкафу...
Девчонки завистливо следили, что же будет делать Наташа с подаренной черепахой. Всем хотелось потрогать панцирь, подержать в руках.
К Наташе протиснулась Лена Сюй Фа Чан.
— Дай мне! — как ни в чем не бывало, улыбаясь, сказала она. — Будем вместе ухаживать...
Наташа подняла растерянные глаза и встретилась со взглядом Лиды. Воспитательница молчала.
Наташе очень
Наташа осторожно потянула черепаху к себе и ответила:
— Будем все по очереди. И ты тоже — по очереди...
«Молодец, — подумала Лида. — Сама нашла решение». Вслух же она сказала:
— Надо бы травы нарвать...
Наташа, облегченно вздохнув, вместе с девочками отправилась на поиски травы для черепахи.
Лида посмотрела им вслед: «А ведь эти «спички» принадлежат не только Наташе. Что ж, это и прекрасно, раз не умеет девочка иначе».
Она пошла в санчасть. Мальчишки торчали под дверями врача. Хлопали друг друга по голым спинам, увертывались, боролись.
— Прекратить сражение! — скомандовала Лида.
От неожиданности ребята замерли. Потом, увидев Лиду, заулыбались и зашумели снова.
— Тихо, — попросила Лида. — Скажите, кто заболел?
Мальчишки поутихли и начали как-то странно переглядываться.
— Не желаете говорить, — поставила «диагноз» Лида, надевая белый халат.
В кабинете женщина-врач выслушивала Мишу Николаева. За столом в докторском халате сидел завуч.
— Здравствуйте, — поздоровалась Лида и зашептала завучу: — Богдан Максимович, карантин — это без шуток?
— Какие шутки! — недовольно отозвался завуч, понизив, однако, голос. — Полюбуйтесь!
Лида внимательно посмотрела на Мишу. По животу и спине его шла красная круговая полоса... Лида еще раз внимательно посмотрела на эту полосу. Потом — на сконфуженное лицо Миши.
Да, да, сомнений быть не может... Лида облегченно вздохнула.
— Пригласите их всех сразу, — попросила она врача.
Та вопросительно посмотрела на завуча.
— Пожалуйста!.. — пожал плечами Богдан Максимович.
Мальчишки вошли гурьбой, закрывая животы руками.
— Уберите руки — попросила Лида.
Они опустили руки. Такая же полоса, точно такой же формы, цвета и, видимо, одинакового происхождения опоясывала все животы. Кроме живота Косовского.
— Юра, объясни! — потребовала Лида. Он закрутил головой:
— А я при чем?
— При том! Я все знаю, — сказала Лида, напирая на «все знаю».
— Ну... пузом нитки рвали, — нехотя объяснил Косовский. — Обмотаешь, надуешься и рвешь... Ирфан восемь витков порвал...
— А ты? — поинтересовалась Лида.
— Судьей был...
— Вот видите, Богдан Максимович, на тихом часе они пузом нитки рвали, — как-то даже радостно объявила Лида.
— Остроумный народ, — несколько сконфуженно пробормотал завуч. — Пусть идут...
Ребята вывалили толпой. Завуч недовольно посмотрел на Лиду: