Не хочу в рюкзак
Шрифт:
— Я бы не говорила с вами так долго, а наказала бы — и все! Но я хочу поделиться с вами неожиданной радостью. Среди вас все же нашелся человек, который удержал обвал, порвал нехорошую цепную реакцию. Витя Капустин не стал брать чужого.
Лида ожидала взрыва одобрения, удивления, чего угодно! Но только не этого!
— Э-э, Капуста! — разочарованно свистнул Семен. — Да он просто струсил!
— Трус! — раздалось с другого конца.
— Подлиза! — пискнул девчоночий голосок.
— Неправда! —
Но на лице шестого «В» было начертано общее презрение к Капустину. За что? — этого Лида не понимала.
— Жестокие... — прошептала она, чувствуя, что так хорошо начатая обвинительная речь против нечестности и обмана вдруг распалась и что это собрание — не собрание, а неожиданное мучение.
«Жестокие» перешептывались. Косились на Капустина, покрасневшего, забитого, и тянулись к Косовскому.
— Ну, хорошо, — через силу выдавила Лида. — Идите в школу...
Ребята охотно оставили ее одну.
«Боже мой! — думала Лида. — Я — педагог? Это нелепо! Ведь я ничего не умею и не знаю! Оказывается, одного только сердца мало!»
Мысли, беспорядочные, горькие, обидные, не давали покоя. Надолго потеряно чувство уверенности. Ребята снова превратились в правильный, послушно шагающий, но, как и в первый раз, непроницаемый прямоугольник. Контакт с ними, который все эти дни ощущала Лида, вмиг исчез. И его надо теперь искать снова...
XIV
Ночью Лиду разбудил стук в окно.
— Лидуша! Вставай... — послышался встревоженный голос.
— Что случилось?!
В комнату втиснулась тетя Зина в большом брезентовом плаще.
— Богдан требует! Беги, говорит, за своей постоялкой!.. На всех этажах свет поджег...
Лида начала судорожно одеваться. Что там могло стрястись?! Только бы все были живы!..
Не слушая тетю Зину, которая совала ей в руки зонтик, Лида бросилась в школу.
Зимний дождь хлестал по лицу. Расшатанные плитки на тротуаре переворачивались под ногами и обдавали жидкой грязью. Ноги сразу промокли: Лида выскочила из дому в шлепанцах.
Добежав до спального корпуса, она увидела, что на всех этажах разбуженной школы горит свет.
В вестибюле Лида наткнулась на Марию Степановну, ходившую бесцельно и растерянно.
— У наших опять неприятность! — встретила она Лиду.
— Какая?!
— Капустин пропал. После отбоя. Сидит, наверно, где-нибудь, а мы тут с ума сходим.
— Нет, не сидит... — прошептала Лида. — Он не такой...
По лестнице спускался завуч.
— Пришли? — сухо спросил он. И тут же напустился на сторожа:
— Двери не запираете! Распустили всех!..
— Богдан Максимович,
— Вы с Лидией Аф-финогеновной скоро мышей перестанете ловить! Только зарплату получать умеете!..
Мария Степановна вздрогнула, плечи ее опустились. Она стала сразу беззащитной, старой.
— Как вам не стыдно! — возмутилась Лида. — Мария Степановна старше вас, и у нее всегда дисциплина!..
Завуч, не удостоив Лиду взглядом, неохотно пробормотал:
— Нервы...
Пришел директор. Деловито, без паники приказал :
— Потушите иллюминацию. Нечего детей будоражить.
По всем этажам тотчас же защелкали выключатели.
— Пойдемте поищем во дворе, в подвалах... Надо осмотреть берег. А вы, Богдан Максимович, в милицию...
Спотыкаясь о камни, проваливаясь в песке, Лида и Мария Степановна шли по берегу. Время от времени Лида кричала в темноту:
— Витя-я-я! Отзови-и-ись! Ответа не было.
Мария Степановна тяжело дышала и простуженно кашляла.
— Идите домой, Мария Степановна, — сказала Лида. — Заболеете...
— Нет... Я уж с вами.
— Тогда давайте... я помогу вам.
Мария Степановна торопливо ухватилась за протянутую руку и от этой торопливости показалась еще более беззащитной. И Лида позабыла о своей неприязни к ней, простила и сухость и муштровку ребят... Сейчас рядом с ней неловко шагала по лужам, мерзла и мокла под дождем усталая, пожилая женщина.
Они обошли весь берег, были на заброшенном причале, заглянули под все перевернутые лодки. Капустина нигде не нашли. С каждым часом Лида убеждалась, что поиски бесполезны.
— Пошли обратно, — разбитым голосом сказала Мария Степановна. — Ребята говорили, что он хлеб копил...
«Копил... Значит, не вчера решился на побег». Но легче от этой мысли не стало. Наоборот. Как же так? Все это время Лида была слепа — не видела, что Капустин в мыслях уже далеко от нее, от ребят, от «санаторки»... Еще вчера можно было отвлечь его, попытаться отговорить... А тут еще собрание в беседке! Наверняка это был последний толчок.
— Да, да, вы правы! Пойдемте, — сказала Лида.
Они вылезли на крутой берег и зашлепали по асфальтированной дороге. Лида и Мария Степановна замерзли и шли, прижавшись друг к другу.
— Возьмите мою куртку, — предложила Лида.
— Нет, нет! Мне хорошо... — ответила Мария Степановна и вдруг призналась: — Завидую вам... Вы молоды, в вас есть уверенность, вы нравитесь людям...
— Вы ошибаетесь, — возразила Лида.
— А я... все давно прошло. Остался какой-то комплекс знаний, выработался строгий голос.
А вот с душой что-то случилось... Тяжело так жить.