Не имея звезды
Шрифт:
По кругу ходила бутылка дорого скотча. Тремонт заигрывал с фанаткой, которых секьюрити впустили в «святая святых». Вики охмуряла смазливого пареньки, Доктор Зло сидел за блокнотом, Алико и вовсе удалился в уборную сразу с несколькими «фанатками».
Ланс сидел в углу и, изредка посмеиваясь и глупо улыбаясь, курил свою любые «Pirate’s dream». В помещение, который было забито столиками, зеркалами, стойками с костюмами, сваленными в кучу «педалями», поставленными у стен инструментами, зашел Бобби. Он был настолько тучен, что, казалось, занимал собой
Прод поговорил о чем-то с музыкантами, а потом пошел к Проныре, который выглядел словно обдолбанный наркоман. Аталсон, чему-то улыбнувшись, сказал:
— Верха хромают, но будем работать.
— Ага, — только и смог кивнуть Проныра, даже не осознавая, что ему только что посчастливилось «подписаться» у Бобби Аталсона.
Продюсер покачал головой, ностальгически вздохнул и обронив:
— Ох уж этот первый раз, — ушел куда-то по своим делам.
На следующее утро
Люкс выглядел так, словно в нем отмечали совершеннолетие как мнимому все маргиналы Хога разом. Все пропахло табаком, дорогим алкоголем и случайным сексом. В нескольких ваннах ютились фанатки и фанат, которые проснулись раньше своих кумиров и решили быстренько свалить, как и подобает в подобных случаях.
Тремонт, идущий по свободной от белья, одежды, бутылок, каких-то плакатов и инструментов, лениво покачивал полупустой бутылкой с виски. У вокалиста был самый суровый квест, называющийся — найди сигарету. Учитывая выражение лица фронт-мена, сигарета находиться не хотела, а это могло испортить все утро, вернее — день.
Тут скрипнула входная дверь и Тремонт схватился за голову.
— Назови свое имя, — прохрипел музыкант. — Назови, чтобы я знал, кого убиваю.
Проныра, оглядевшись, уважительно хмыкнул.
— А, это ты, — тяжко вздохнул Тремонт, плюхаясь на диван. Впрочем, спустя мгновение, вокалист «Сестричек» засунул себе под задницу руку, пошарил, а потом выдернул чей-то лифчик. Скептически глянув на него, он кинул предмет нижнего белья себе за спину. Полет того продлился недолго, окончившись на лысой башке Доктора Зло, который, как не сложно догадаться, был занят тем же, что и его друг — искал сигарету.
Ланс, с выражением лица мессии, открыл пачку и поделился с народом табачным счастьем.
— Ты где был, Геб? — спросил подорвавшийся на запах табака Алико.
— Катался по Мюнхену, — пожал плечами юноша.
— На чем? — удивились музыканты.
— На Феррари.
— А где взял? — поинтересовалась показавшаяся из за угла Вики.
Она потягивалась, словно кошка, и то, что из белья на ней наличествовали лишь красные танго, ни коим образом не смущало девушку. Как, впрочем, и всех здесь присутствующих.
— Угнал, — пожал плечами Проныра.
Музыканты с подозрением взглянули на студента. Тот только развел руками и добавил:
— Ну я же вернул.
— А, ну тогда да, — покивали ребята. Словно возвращение угнанной машины решало все возможные проблемы с законом.
Усевшись на пюфек, скинув оттуда предварительно чьи-то стринги,
Тремонт, взмахнув палочкой, призвал карту турне, начав её изучать.
— А тебя, между прочим, очень хотели, — подмигнул Алико, а потом добавил. — И не только видеть.
Проныра только изогнул бровь дугой.
— Фанатки, Проныра, — вздохнул Доктор Зло. — К тебе тут, можно сказать, очередь выстроилась. А ты свалил — некрасиво.
— Хмм, — протянул Ланс.
Потом он достал свою сумку и вытащил оттуда свиток. Ошарашенные волшебники смотрели на то, как свиток разматывается, а его конец теряется где-то в далеке.
— Что это? — спросила Вики.
— Список дел, которые я должен успеть сделать, пока не сдохну, — буднично произнес Ланс.
Потом он взял ручку и что-то дописал. Если бы музыканты имели возможность видеть сквозь пергамент, то различили бы следующую надпись «Фанатки — обязательно попробовать». Смотав свиток взмахом палочки, Проныра посмотрел на карту турне и в очередной раз закатил глаза.
— Знаете, иногда мне кажется, что вы просто кидали в неё дротики и именно таким образом составляли маршрут путешествия...
В люксе повисла тишина.
— Вы шутите?
Все еще — тишина.
— Вы не шутите, — выдохнул Ланс, а потом со звучным хлопком познакомил свою ладонь со своим же лицом.
14 мая 1995г Испания, Мадрид
Не успели музыканты выйти из терминала, как их мигом окружили поклонники и репортеры. Журналисты, тыча микрофоном разве что не в лицо, пробиваясь сквозь секьюрити, задавали банальные и избитые вопросы, на которые артисты отвечали между делом. В основном они спешили подписать майку, диск, плакат, а порой даже какую-то книгу.
Ланс, смотря на все это, немного завидовал, но все же спокойно шел в хвосте. За его спиной мерно покачивался футляр с Малышкой, Роджи бесновался на шляпе, а Проныра все втягивал воздух, пытаясь понять, чем Испанский отличается от Британского. Пока получалось тот особо — ничем. Это, конечно, с «философской» точки зрения — ничем. Ну а чисто физиологически здесь было суше и теплее.
Тут кто-то ткнулся к Лансу. Тот немного ошарашенно взглянул на молодую парочку, протягивающую ему плакат. На живом, двигающемся изображении Проныра опознал самого себя, бешено орущего в микрофон.
На ломанном английском парочка попросила подписать. Ошарашенный юноша стал искать ручку, но таковой не было. Впрочем, Алико, заметивший заминку, с улыбкой протянул свою. Поблагодарив кивком головы, Геб, немного подумав, оставил широкий, размашистый автограф, занявший весь левый нижний угол.
Парочка поблагодарила, и, счастливо свернув плакат в трубочку, удалилась. Ланс был в шоке. Это был его первый автограф.
— Оставь себе, — отмахнулся Алико, когда юноша попытался вернуть ручку. — Еще пригодиться.