Не имея звезды
Шрифт:
— Пойдем, — сказала она.
Юноша кивнул и, немного шатаясь, поплелся вслед за леди. Стены вокруг словно дышали. Они то сжимались, словно пытаясь задушить парня, то расширялись, будто намереваясь запутать юношу, не дать ему выбраться наружу.
Герберта качало и кружило, он ощущал себя сидящим в хлипко сбитой лодке, когда вокруг бушевал яростный, беспощадный шторм. Голова кружилась. Все вокруг путалось. Мысли бегали туда сюда, не позволяя ухватить себя. Руки дрожали. Ноги подгибались в коленях. В животе кто-то словно надул шар, сотканный из нитей пустоты и комка нервов.
По
— Жди, — сказала менеджер и отошла к копошащимся звукарям.
Ланс не знал, что она им говорила, но наверняка просила быть начеку и если что — отключить звук «пареньку» — то бишь — Гебу. Проныра стоял, будто его не просто вкопали в землю, но еще облили бетоном, а так же прибили сваями.
— Стремаешься? — спросили рядом.
Проныра повернул голову, рядом стоял продюсер «Сестричек» — толстяк Бобби Аталсон, самый известный «прод» во всем волшебном мире. Говорят, за чей бы альбом он не взялся — обязательно будет бомба. Юноша уже собирался что-то ответить, как на сцене послышалось:
— А сейчас! — ревел в микрофон Тремонт. — Наш подарок вам, привезенный из Англии! Наш друг и музыкант — Герберт! Пожалуйста, встречайте его по жарче, ведь это дебют Герберта!
Толпа взревела, а Ланса вновь скрутил спазм. Он еле сдержался, чтобы не упасть на колени, в попытке обхватить землю. Вокруг все вновь заходило ходуном. Деревья шатались словно пьяные, фигуры людей, казалось, игрались среди отражения кривых зеркал. Мир сошел сума, стремительно катясь ко всем чертям.
— Топай, — толстяк хлопнул Геба по спине.
Проныра сделал пару шагов, комично размахивая руками в попытке удержать равновесие, а потом смиренно пошел к лестнице, ведущей на сцену. Он ступал по ступеням так медленно и так мерно, будто поднимался на помост, где уже слышен визг точильного камня, резво скользящего по топору палача.
Один из технарей отодвинул перед Гебом штору, показывая ему большой палец. И это был вовсе не символ одобрения, а просто знак того что звук подключен и все в норме. Проныра немного заторможено кивнул и вошел на сцену.
Он встретился взглядом с Доктором Зло, сверкавшим своей лысиной в свете прожекторов, ударник приободряюще кивнул юноше. Ланс, под жиденькие, почти незаметные аплодисменты толпы, пошел дальше. Он получил хлопки по плечу от клавишника — Алико, уважительную улыбку от Вики, которая в этот момент настраивала «педали».
Тремонт, стоявший у микрофона, призывно махал рукой Гебу и тот, подняв голову, попытался идти твердо, но вместо этого запнулся о лежавший провод и чуть не пропахал лицом сцену, вновь комично замахав руками. Толпа засмеялась — Геба скрутил новый спазм.
— Как настроение Геби?! — кричал в микрофон фронт-мен самой популярной рок-группы волшебного мира. —
Судя по смеху толпы и летящим свистам, та его не очень то ждала. Ланс, поправив шляпу, посмотрел на море, простиравшееся перед сценой. Сколько их там? Тридцать, сорок тысяч? Да, наверно около сорока. Вспышки фотокамер, свечение палочек, яркие глаза «нелюдей», все это служило отражением звездного неба. В этот момент, в волшебном парке Мюнхена было так же ярко, как если бы стояло полуденное солнце.
Над морем висела экраны, на которых Ланс видел крупный план самого себя. Юноша выглядел жалко — словно испуганный котенок, выброшенный злым хозяином на улицу в непогожий денек. Герберт, все еще шатаясь, подошел к микрофону, который ему освободил Тремонт. Сам вокалист встал слева, как и положено басисту.
— Эмм, — промычал Геб, взяв микрофон, но его мычание потонуло в жутком скрипе.
Толпа, зажав уши, вновь заулюлюкала. Ланс так и слышал — «Какого черта мы смотрим на этого лоха, не умеющего даже микрофон двигать?! Тремонт, давай лучше на бис!». Мир Геба вновь закружила, его вновь скрутил спазм, на этот раз куда более мощный. Ланс потерял голос, он не мог вымолвить не слова. Все вокруг стало меркнуть, силуэты расплываться, звезды на небе танцевать румбу вокруг беспристрастной, надменной луны.
Вдруг Проныра случайно задел струны Малышки. Та отозвалась мгновенно, будто нагреваясь в руках юноши. Ланс тронул струны еще раз и вновь музыка полилась над парком. Юноша задышал ровнее, мир замер на месте, перестав кружиться волчком. Формы и силуэты обрели былую четкость линий. Звезды успокоили свой бег.
Ланс перекинул ремень через плечо, повесив Малышку на поясе. Юноша откашлялся, поправил шляпу, легко нацепил свой пиратский оскал и хрипящим баритоном произнес в микрофон:
— Dragonfly.
(п.а. Гебиграет — «Shaman’s Harvest — Dragonfly»)
И Проныра запел, играя на Малышке. Он терялся в звуке, словно плывя на волнах нот и отзвуков последних нот. Вскоре к нему присоединилась Вики, взявшая первый риф на электро-гитаре. Потом подключился Алико, взявший на время фон-гитару. Следом в поток влился и Тремонт, дающий бас, а «вишенкой на торте» выступил Доктор Зло, не жалевших ни палочки, ни барабаны.
Толпа молчала, слушая песню о непокорном желании жить. Просто жить, наслаждаясь каждым моментом жизни. Быть словно летящая стрекоза, которую не заботит ничего, кроме полета. Толпа молчала, а потом почти сорок тысяч словно взорвались. Их эмоции, крики, визг, свист и подпевания влились в музыку Ланса. А тот все пьянел и пьянел от этого безумного, неповторимого коктейля.
Проныра играл, отдаваясь полностью музыке и огромному, сверкающему людскому морю, а море отвечало взаимностью. Потом было соло, и море забушевало будто в шторм.
Люди кричали:
— ГЕР-БЕРТ! ГЕР-БЕРТ!
А тот пел так, будто от этого зависела его жизнь. В эту ночь — 10 мая 1995года, Геб-Проныра в первые поднялся на сцену и, спустя десятилетие, люди скажут, что именно в эту ночь впервые увидели первого Короля Рока, который не был бы маглом.
Тридцать минут спустя, гримерка