Не имея звезды
Шрифт:
— Спасибо, — сказала она.
Проныра кивнул и двумя пальцами подманил бармена.
— Односолодвый, больше виски, меньше воды.*
(п.а. на самом деле это просто такой оборот речи. Никто вам в виски воду не нальет, просто означает что нужно «покрепче». В оригинале — «whiskey up, water back»).
Бармен кивнул и вскоре Ланс потягивал какой-то дорогой виски безо льда, пятьдесят грамм которого обошлось ему ровно в сотню зеленых. Благо, именно такая купюра, пусть она была единственной, и лежала в кармане волшебника.
Девушка
— Нравлюсь? — хмыкнула девушка, покачивая оливку в бокале. — Все глаз не отрываете.
Герберт действительно неотрывно смотрел на леди, но не смутился от столь прямого заявления. Он просто ответил
— Да. Думаю вас соблазнить.
Вы не удивляйтесь подобному разговору. В шестнадцать юноша выглядел на двадцать один, может двадцать два. А учитывая, что в одиннадцать он выглядел на... одиннадцать, то без какого-то сдвига в реальности здесь не обошлось. Впрочем, Ланс никогда об этом не задумывался.
Леди посмотрела на парня каким-то оценивающим взглядом, так обычно смотрят на товар в магазине. Они некоторое время посидели так, а потом девушка положила купюру на прилавок и встала. Она пошла к выходу, и там, обернувшись, спросила:
— Вы идете?
— Да, — кивнул парень.
Он, оставив недопитый виски, пошел в след за леди. Они остановились у лифты, который, по странному стечению обстоятельств, слишком долго стоял на двенадцатом этаже. Они молчали, Ланс не знал, о чем думает девушка, но вряд ли о чем-то радужном. Сам Герберт не думал ни о чем, это, поверьте, получалось у него довольно неплохо. А если верить профессорам Хогвартса, то только это у него и получалось.
Открылись двери и Геб пропустил вперед леди. Та покорно встала, дождалась пока зайдет молодой человек и потом нажала кнопку. Двери закрылись, загудели механизмы, натянулись тросы и лифт поплыл вверх.
— Мне сегодня сделали предложение, — тихо произнесла леди.
Ланс молчал, спокойно разглядывая картину, висевшую на задней стенке. Он все думал — зачем в лифт вешать картину.
— Я отказалась.
На ней было изображено море. Герберт не любил большую воду, и картина нервировала его. Он пытался не смотреть на неё, но что-то неизменно привлекало его внимание.
— Я не могла согласиться.
Пожалуй, это было из-за маленького человечка на словно игрушечном плоту.
— Он просто бедный аспирант.
Человек размахивал руками, обернувшись к зрителю. Он словно хотел привлечь его внимания, сам не замечая того, как за спиной рождается буря. Чернеет небо, сверкает молния, поднимаются громадные волны.
— Я не смогу жить с ним.
Ланс повернулся к леди. По её щеке бежала слеза, оставляя за собой след размытой туши. Бесспорно — она любила этого человек.
— Я...
Леди не успела договорить, Геб нагнулся к ней а закрыл губы поцелуем. Он спустил руку ниже, пряча её под платье леди.
Двери открылись.
28 мая 1995г Италия, Рим
Книга подходила к концу и Герберт, затушив сигарету, хотел было покинуть помещение, но перед ним встала разъяренная Вики.
— Герберт! — закричала она.
На крик тут же стервятниками слетелись Алико, пребывающий в майке и трусах, Доктор Зло, зачем то превративший свои тапки в уток и теперь ходящий с ними подмышками и Тремонт, непонятно к чему надевший деловой костюм. Они мигом расселись на диваны, ожидая когда хищник пожрет жертву и оставит им падаль, над которой можно вдоволь постебаться.
— Вики! — закричал Ланс.
Девушка аж осела и захлопала ресницами.
— Ты чего кричишь?
— А ты чего?
Алико закашлял, скрывая смех. Вики резко покачала головой, словно сбрасывая с себя наваждение, а потом ткнула пальцем в мирно спящий и храпящий рубашками Сундучище.
— Эта тварь сожрала мои чулки!
— Да-да, — покивал юноша. — Я знаю.
— Знаешь?! — еще больше разъярилась Вики.
— Конечно.
— Тогда какого черта?!
— Да успокойся, — отмахнулся англичанин. — У него диета.
— Если у него диета, то почему страдаю я?
— Все ради любви. Видишь ли, моему Сундучище понравилась твоя сумочка, но он считает себя слишком полным. Носки — слишком тяжелая еда, вот он и перешел на чулки. А, как ты сама понимаешь, чулки здесь носишь только ты.
Вики, чуть ли не задыхаясь от праведного гнева, вцепилась в горло юноши и принялась того трясти, словно пытаясь вытрясти эти самые чулки. Трясшийся Ланс, мир которого танцевал самбо, в котором потолок тесно переплетался с полом, все никак не мог взять в толк — почему трясут его, а не Сундучище. Хотя, скорее всего, девушка поступает именно так, потому что Сундучище, стоявший рядом, весьма грозно рявкал нижним отделением, когда из него пытались достать съеденную одежду.
Трясшийся Ланс, раздумывающий над бренностью бытия и несправедливостью жизни, был спасен появлением менеджера. Она, привычно закатив глаза, сделала втык каждому, привела ватагу гримеров, прикатила стойку с костюмами и велела переодеваться, потому как через пятнадцать минут выход.
Вики, отпустив Ланса, грозно взглянула на него и упорхнула напяливать свое кожаное белье. Собственно, сегодня она только в нем выступать и будет. Стервятники, в образах музыкантов, решили отложить свой стеб на потом и удалились вместо со стилистками. Герберт остался в гордом одиночестве — Роджер покинул его, полетев охотиться на знаменитых Римских голубей. Сундучище же, томившийся от любви, собеседником был хреновым. Да, собственно, и не страдающий Сундучище так же не отличался большим словарным запасом, но хоть слушателем был достойным.