Не измени себе
Шрифт:
Меня и в самом деле вызвали в Москву на заседание ВАКа. Не успел я поставить в номере гостиницы чемодан, постучали. Вошел старый знакомый Гридин. Точно закадычный друг, он обнял меня и расцеловал.
– Рад!
– заявил он.
– Рад видеть вас снова, да еще на белом коне!
Затем Гридин вкрадчиво прибавил:
– А ведь после нашего знакомства всего лишь одиннадцать лет прошло.
За эти годы он располнел, поседел, в его облике появилось что-то львиное.
Мне пришлось показать ему на кресло. Гридин охотно сел, я пошел умываться в ванную.
Гридин не заставил долго ждать. Как только я вернулся в комнату, он с "сердечной" улыбкой объявил:
– Знаете, я ведь к вам с интересным предложением!
– Да, да, - вежливо отозвался я.
– А именно?
Он коротко глянул на меня, спросил:
– Вероятно, как и раньше, вам все сразу надо говорить в лоб? Верно?
Я напряженно кивнул. Гридин помолчав, выговорил:
– Имеются сведения, что вопрос вашего лауреатства может решиться положительно. Но при одном условии: вы возьмете себе в компанию еще двух-трех наших людей.
Про себя я подумал: "Как был клопом, так и остался".
– То есть обязательно должна быть группа?
– Абсолютно точно! Группа ученых, которая работала в этом направлении. Поскольку сделали они меньше, вы остаетесь руководителем группы.
Стараясь не выдать волнения, я поинтересовался:
– А что за люди?
Гридин метнул на меня исподлобья взгляд.
– К примеру, я... Шамшурин (Шамшурин был тот самый "поклонник" моего метода, который получил авторское свидетельство, украв у меня самый неудачный вариант моего аппарата). Ну и небезызвестный вам Зайцев. Зайцев, правда, больше для солидности.
– То есть как балласт?
Гридин расхохотался.
– Это уж как вам будет угодно.
Я произнес:
– Я-то вам на что? Какой-то провинциальный врач... Нет, не могу. Я вас только скомпрометирую. Потом совесть замучает!
– Не надо, - остановил меня Гридин.
– Мы не дети. Уясните: без нашей поддержки лауреатом вы не станете. Даже больше - доктора наук из вас не получится тоже. Уверен, что вы об этом догадываетесь.
– Что ж, - сказал я, - посмотрим.
Гридин поднялся:
– Подумайте. Все хорошо взвесьте, я вас не тороплю. В запасе еще день. Буду ждать вашего звонка. Всего доброго!
Наутро я явился к заместителю министра Фурееву, поведал ему о предложении Гридина.
– Негодяи!
– закричал он.
– Подлецы! А Зайцев!
– замотал головой Фуреев. Нет! Не такой человек!
Гридину я не позвонил. Он, видимо, ждал, ждал и решил сам набрать мой номер. В половине первого ночи.
– Ну что, Степан Ильич?
– спросил он.
– Надумали?
– А что мне думать? Я себя в лауреаты не выдвигал, а вы и без меня им стать можете.
– И станем!
– жестко заверил Гридин.
– А ты... (он впервые назвал меня на "ты") останешься у разбитого корыта!
Я сказал:
– Поймите меня правильно: я не имею цели продвинуться в лауреаты, доктора или академики. Главное для меня - работа.
– Работай!
–
– Работай себе на некролог!
– И повесил трубку.
Окончательно стало ясно, что для кого-то я маячил постоянным укором: "Что же вы, столичные профессора с такими возможностями, позволяете какому-то "захолустнику" так обскакать себя?.." Им необходимо было свести меня на нет, в крайнем случае - "притормозить". Чтобы я стал не "я", а "один из". Поэтому они и придумали идею лауреатской группы. Иначе - затереть меня в общей массе ученых.
Я сказал себе:
"Нет! Я прежде всего врач, а не деляга. Пусть мне будет как угодно плохо, но на сделку с совестью я не пойду!"
Через день меня заслушали на президиуме ВАКа, постановили:
"Присвоить Калинникову С. И. звание доктора медицинских наук. В силу того, что проблемы, разрабатываемые в его лаборатории, имеют исключительно важное научное и практическое значение, просить Минздрав СССР преобразовать проблемную лабораторию в г. Сургане в филиал одного из союзных НИИ по травматологии и ортопедии".
Перед отъездом домой я встретился с Зайцевым. Он горячо поздравил меня и заверил, что мое лауреатство теперь уже не за горами.
Я не утерпел:
– А знаете, Борис Тимофеевич, мне ведь и вас в компанию взять советовали.
– Какую?
– Мне предложили переоформить свое лауреатство на целую группу. В ее состав входили и вы.
– Как?
– воскликнул Зайцев.
– Кто?
Я извиняюще улыбнулся, ответил:
– Простите, но пока мне лучше не говорить этого... Может, когда-нибудь позже...
– Как хотите!
– сказал Зайцев.
– Я вас не неволю...
Он нервно заходил по кабинету. Затем вдруг остановился.
– Мне-то, надеюсь, вы верите?
– О чем вы говорите, Борис Тимофеевич!
– Вот и хорошо, - сразу успокоился Зайцев.
– И ладно.
– И снова вспылил: Нет, какое все-таки подонство!
Два месяца спустя я вновь приехал в Москву. На этот раз в ЦК КПСС пригласили директоров научно-исследовательских институтов по травматологии и ортопедии, заместителей министров здравоохранения республик, видных ученых, крупных специалистов из военных ведомств и промышленности. Зайцев должен был присутствовать тоже, но вдруг заболел.
Первым выступил член ЦК. (Тот, что побывал в нашей проблемной лаборатории.)
– Товарищи, мы собрали вас по неотложному вопросу. До сведения ЦК доходит информация, что в городе Сургане доктором Калинниковым проводится интересная работа по изучению новых способов излечения в области травматологии и ортопедии. Притом очень эффективных. Лично я был этому свидетелем и частично знаком с методами доктора Калинникова. Нам представляется, что его деятельность может иметь важное государственное значение. Если это действительно так, то новому научному направлению необходимо оказать всяческое содействие и помощь. Мы, товарищи, не специалисты, поэтому пригласили именно вас. Вы должны помочь нам разобраться в этом вопросе. Для начала предлагаю заслушать самого доктора Калинникова.