Не измени себе
Шрифт:
Вывод патентоведов был такой:
«…Признание новым предложение, направленное на рассмотрение через пять лет после того, как подобное же было опубликовано в печати, приносит государству не только моральный, но и материальный ущерб. Тем более что в этом случае идет речь о том, что принято называть „Стопроцентной ссылкой на источник“».
Оригинал заключения патентоведов я отправил в Минздрав СССР, копию оставил у себя. В ответ Зайцев незамедлительно нанес мне два «укола».
Первый — отыскал одного работающего со мной сотрудника и, пообещав ему какой-то пост в Минздраве, попросил написать письмо, клевещущее на мой метод и самого меня. Зайцеву нужна
Второй свой выпад он произвел в… Кинематографе. На материале нашего филиала и частично моей биографии одна из киностудий страны задумала создать художественный фильм. Как об этом узнал Зайцев, неизвестно: картина не была запущена в производство, сценарий на консультацию еще не посылался в печати о предстоящей работе не упоминалось. На бланке министерства он тотчас отправил на студию «предостережение»:
«…В связи с подготовкой Вами фильма о докторе Калинникове из г. Сурганы просил бы вас ознакомить Минздрав СССР со сценарием, так как деятельность этого врача неправильно освещается в периодической печати и значительно переоценивается.
Неблаговидное поведение этого врача в обществе требует очень объективного освещения в фильме работы Калинникова. Во всяком случае, фамилия действующих лиц не должны быть истинными.
С уважением к Вам…»
И подписался всеми своими титулами.
Киностудия ответила Зайцеву достойно: мол, спасибо за предостережение. Однако мы несколько удивлены подобным отношением к своему коллеге. Тем более со стороны врача, который давал клятву Гиппократа. Относительно туманного «неблаговидного поведения» доктора Калинникова мы тоже в некотором смущении. Нам хорошо известно, что даже двойка за поведение у ученика начальной школы еще никак не говорит о его способностях. С уважением к Вам… Художественный руководитель объединения тоже подписался высокими титулами: народный артист СССР, лауреат Ленинской премии.
Зайцев не мог позволить, чтобы о моем методе узнали сразу миллионы зрителей. Он буквально атаковал киностудию. Но опять же не сам, а через подставных лиц. Сначала они ругали сценарий (он несколько раз переделывался), затем стали препятствовать запуску фильма в производство. Благодаря принципиальности директора студии, настойчивости авторов, объединения и киносъемочной группы картина все-таки была создана. Но, увы, главного героя — хирурга-травматолога — играл уже не мужчина, а женщина. Зайцев буквально вырвал эту уступку от киностудии.
По этому поводу я особо не переживал. Женщина так женщина — что делать? Главное, у меня на руках оказалось такое письмо Зайцева, в котором оп впервые выражал открытое и истинное отношение к моему методу.
О своих мытарствах я рассказал в Центральном Комитете КПСС. Меня внимательно выслушал один из секретарей.
— Езжайте домой, спокойно работайте. Разберемся. — И твердо прибавил: — Безнаказанным мы это дело не оставим. Я вам обещаю.
Ко мне прислали журналиста из центральной газеты Светланова. Я ознакомил его со всеми необходимыми материалами, которые ему потребовались.
В начале ноября он опубликовал статью. Огромную, на целый разворот. В ней описывалось все: что я претерпел, через что прошел, с чем и с кем столкнулся.
И все-таки Зайцев выкарабкался. Он имитировал тяжелую болезнь, что дало повод сторонникам «пожалеть» его. Неделю Зайцева приводили в чувство, два месяца он болел. За это
Однако его «болезнь» не явилась уж такой имитацией. Стало ясно: ничего существенного в моей судьбе он изменить уже не сможет.
Спустя полгода нашему филиалу наконец присвоили звание института. Стройка набирала темпы: в эксплуатацию уже сдали первую очередь большого лечебного комплекса, приступили к строительству второй очереди, на которую правительство отпустило десять миллионов рублей…
На областной конференции меня избрали депутатом Верховного Совета республики. Я поблагодарил избирателей за доверие и сказал:
— Ленин подчеркивал, что здоровье человека — это не только личное богатство, но и «казенное имущество» нашего государства, которое надо беречь. Получается, что мы, медицинские работники, его непосредственные стражи. На сегодняшний день в нашем институте вылечено около шести тысяч больных. По выводам экономистов, только за счет сокращения сроков лечения экономический эффект составляет более двадцати двух миллионов рублей. И дело не только в этом, товарищи!
Можно ли измерить рублями состояние человека, которому восстановили форму и функцию руки или ноги, удлинили их до нормального состояния на двадцать — двадцать пять сантиметров? Можно ли измерить деньгами чувства больного, когда он отбрасывает костыли и протезы? Когда впервые в жизни надевает нормальную обувь, костюм и, как все люди, идет на работу? А чем можно измерить радость его родных я близких, которые освобождаются от долгих, изматывающих страданий? Врачи создают не только материальное, но и огромное духовное богатство нашей Родины. Ради этого не жалко никаких сил!
Буслаев прислал телеграмму:
«Вторник выступаю на первых состязаниях, Дмитрий…»
Я незамедлительно вылетел в Москву.
БУСЛАЕВ
Соревнования состоялись 1 Мая, но были скромными: первенство городского совета ДСО «Буревестник». Вместе со мной выступали еще четыре перворазрядника. Эти состязания я выбрал потому, что страшно боялся опозориться. Приглашены были только самые близкие друзья: Калинников, Кислов, мой давний соперник Габидзе, журналист Светланов, который недавно выступил в печати со статьей в защиту метода Калинникова. Выйдя на стадион, я неожиданно увидел на трибунах уйму народу. Вдобавок прикатило телевидение. Вот этого мне совсем не хотелось — позориться сразу перед всем Союзом. Однако трансляция уже началась, отменить ее было невозможно. Зрители наверняка пристально рассматривали меня — какой я стал? Такой же или постарел? Хромаю или нет? Где шрамы? Ага, как будто полысел немного или только кажется? Какое у него теперь лицо? Я отвернулся от телекамеры. Я вдруг почувствовал себя какой-то инфузорией под микроскопом.
Среди зрителей я приметил работников легкоатлетической федерации, фоторепортеров, знакомых газетчиков и даже несколько иностранных гостей. Пришел Звягин с женой, хотя я их не звал. Калинников сидел в первом ряду, беспрестанно ерзал ва скамейке. Он, видимо, волновался больше, чем я. Когда я появился в секторе, доктор помахал мне рукой, я ему тоже.
С микрофоном подошел телекомментатор, поздравил:
— С праздником вас!
Я ответил:
— Спасибо. Вас тоже.
Он спросил:
— Если не ошибаюсь, это ваши первые соревнования после катастрофы?