Не к ночи рассказанное…
Шрифт:
– Кыш! Пошла отсюда из моего дома, нечистая!
И я вроде и рассердилась, засеменив лапками в сторону необитаемого дачного домика. И в то же время понимала эту женщину терзаемую фантомом прежней Колиной жены.
Вновь моя шерстка встала дыбом, когда я сердитая сидела на перилле крылечка и созерцала тот дом, из которого меня турнули.
– Ну что? Выгнали? – запрыгнул на параллельную периллу загородного домика черный гладкошерстный важный котяра.
– Тебе чего надо облезлый длинный хвост с котом на конце? – взвыла я, по-кошачьи узнав Кирилла. –
– Проще по морщинкам скорлупы грецкого ореха понять, о чем он думает, чем о мыслях кошки! Я же пришел помочь, а тут такой прием.
– Это видимо не я… А моя кошачья натура, которая делит с тобой территорию, – вновь взвыла я по-кошачьи и совсем не заметила, как мимо моего объекта наблюдения из-за угла неожиданно вывернула прозрачная материя.
– По-моему ты и в человеческой оболочке делишь со мной территорию.
– Все хватит, – заорала я пуще прежнего.
– Ладно, давай разрядим обстановку? Хочешь анекдот про кошек? Провинившегося котенка поставили в угол, где он провинился еще раз.
***
Отчего от кошачьего ора проснулась уже успевшая до этого уснуть Лена.
– Не надо мама, – закричал в эту минуту в детской комнате сын Николая. – Не надо мама…
Спрыгнув со своей постели Лена, понеслась к нему и, не мешкая принялась будить мальчика:
– Проснись мой хороший, – бережно тормошила она его. – Это сон… Проснись сынок!
От криков брата встала Вика, дочка Лены и Коли. И натянув одеяло по горло, со страхом забилась у стены.
Пар пошел изо рта Лены, а по телу пробежала дрожь от внезапного холода в натопленном доме. Медленно разворачиваясь в темной комнате, она увидела в не зашторенном окне невыразительное бледное морщинистое лицо безжизненной благоверной мужа со светящимися зелеными точками вместо глаз, которые впились в хозяйку дома своей дьявольщиной.
– Пришла… – в панике окрестила окно Лена. – Пришла, – и наконец, поборов страх сковавший тело понеслась к включателю и зажгла свет.
Мертвец исчез, но тут же появился за окном в темном зале, уронив с окна гардину, что упала с неожиданным для спящего дома грохотом, поселив в душе и без того напуганной Лены колкий ужас.
***
А я уже неслась в сторону дома на четырех лапах, напрямую перескакивая громадными скачками препятствия. Следом за мной несся кот Кирилл.
– Иди сюда! – громко мяукнула я сущности смотрящей в окно дома.
И прыгнув на призрака, который тут же исчез, ударилась о стену дома.
***
От грохота упавшей гардины пробудился Николай. А в окно зала уже никто не смотрел.
– Что случилось? – вышел он сонный из спальни он, приметив сильный тремор жены и ее громкое дыхание.
***
Уложив сына на дневной сон, я вышла на кухню, а Нина уже подобрала мне частный дом в той деревушке.
– На кой он мне? – возразила я, и присев за стол с аппетитом принялась за обед. – Я так голодна!
– Что кошачьи сухарики пришлись не по вкусу? – хмыкнула Нина.
– Если бы. Мне налили прокисшего супа в грязную миску.
– Давай кушай и дуй покупать
– Я если честно недолюбливаю частные дома! Не проще мне в образе кошки…
– И что ты сделаешь кошкой? Зацарапаешь фанта на смерть? Угомонись, а! Коля не умеет разговаривать на кошачьем языке, чтоб поведать причину явления его мертвой жены. И вообще тебя выдворили оттуда. Все хватит препираться, кыш, – взмахнула она рукой, и я очутилась в безотносительно не известной обстановке.
– И так Николай… – вдруг сказала я и развернулась.
И взаправду за моей спиной стоял тот мужик, об ногу которого я терлась накануне в образе кошки.
В комнате с дощатым полом, с облупившейся краской и старо побеленными стенами и потолком закопченными со временем от печи в нос мне шибануло сыростью законсервированного дома. Грязные стекла в оконных деревянных рамах почти не пропускали солнечных лучей.
– Дом мне в принципе подходит, – продолжила я, второпях вживаясь в роль. – Огородик, вода на участке… – и откуда я все это знала. Информация сама лезла из меня. Впрочем, все, как и всегда. Временами я сама поражаюсь этим всем штучкам.
– Значит, остаетесь снимать? – обрадовался он.
– А хозяйка продать не согласится?
– Кто? Хозяйка? – поднял он брови. – Это дом моей бывшей жены покойной. Давайте сделаем так – вы пока снимайте, поживите, далее время покажет. А что если вам у нас не понравится? Кстати вы животных любите? Тут кошечка к нам прибилась черненькая хорошенькая…
На моем лице поплыла улыбка, но я ничего не ответила.
Мы вышли на свежий воздух, а я укуталась в куртку. Иногда каблуки на моих полусапожках проваливались в гнилой листве на влажной земле.
– А почему мне тут может не понравиться? – приготовила я попытку разговорить его.
Но он только махнул рукой и закурил:
– В каждой деревне свои суеверия и страшные истории. Если что я живу через забор, – указал он пальцем и отправился восвояси.
Там возле его нового дома на нас косилась женщина. Будто я снова кошка, которую нужно прогнать.
Времени у меня оставалось немного. Сейчас же в дом – готовиться! Иначе столько судеб будет поломано… А когда с приготовлениями было окончено, я в голове прокручивала варианты чтоб расколоть их о призраке, но в голову ничего дельного не приходило. Уже на подходе к их дому я придумала купить молока, приметив возле ограды огромные валуны сена.
В этот миг свинцовые тучи со скалистыми жуткими пастями затянули собой весь небосклон. На земле стало темно, словно время шло к ночи, минуя остаток дня и вечерние апрельские сумерки.
В ограде хлопотал по хозяйству Николай, сетуя на непредвиденные перемены погоды. Из-за маленького роста и худощавого телосложения ему было тягостно справляться с порывами сильного ветра, которые меня обходил стороной.
Некогда просить молоко вдруг поняла я. Пора срочно приступать к самому главному!