Не касаясь земли

Лон Лена

Вот и теперь, когда медсестра вошла в кабинку и что-то защебетала. Лия, поддерживаемая ею под руку, молча поднялась с кушетки и медленно, чтобы не поскользнуться, переместилась в душевую. Грязелечебница была после ремонта, с высоким куполообразным потолком, через который сочился медовый солнечный свет.

Сены отделаны кафелем из мелкой мозаики небесно-голубых тонов. Всё кругом было приятно и светло. А Лия изо всех сил старалась воскресить в своём сердце былое ощущение счастья, которое раньше приходило к ней само собой – от того, что за окном золотится осень, что кто-то о тебе заботится и тщательно смывает грязь с твоей спины и колен. Но это не вызывало у неё ровным счетом никаких эмоций. Сердце её молчало. Более того, эта спа-процедура была ей даже противна. Грязь воняла сероводородом, была жирной и липкой, она никак не хотела смываться. Лия с раздражением стала оттирать её остатки белым вафельным полотенцем, оно покрылось чёрными пятнами, и стало напоминать шкуру далматинца. Лия швырнула его на пол, оделась и пошла в свой номер.

Соседка по номеру Надя заселилась только сегодня. Это бывшая заведующая детским садиком 59-ти лет, улыбчивая, маленькая, с забавными кудряшками, обрамлявшими её мелкое лицо, болтала, не умолкая, о всякой всячине, совершенно не заботясь о том, что Лию это, может быть, вообще не интересует. Зато вся обстановка в целом самую малость отвлекала Лию от своих тяжёлых мыслей, как отвлекает любая перемена мест.

Надя сначала улыбалась, рассказывая, как любили её детки и тоже звали не по имени отчеству, а просто по имени – Надя, как они окружали и обнимали её. А потом она заплакала и стала говорить, что муж её больше не любит, потому что она теперь больна, и он ругает её.

И Надя направилась в ванную, чтобы умыться, выглянула оттуда, держа в руках полотенце, и спросила Лию:

– Это твоё? – голос у Нади был высокий и нежный, напоминал детсадовские голоса. И это было очень мило.

– Да, это моё. Ваше – жёлтого цвета.

Надя через несколько секунд опять выглянула и повторила тот же вопрос. Лия недоумённо ответила. Но на этом не закончилось. Надя переспрашивала каждую минуту, как её зовут. Лия решительно ничего не понимала. Но потом стало ясно, у этой милой женщины внутри сломалось то, что в компьютере называют оперативной памятью. Всё, что с ней было прежде, она помнила, и могла говорить об этом непрерывно. А всё, что говорили ей сейчас, буквально в одно ухо залетало, а в другое вылетало. Это походило на невинное чудачество, но очень скоро начинало надоедать и раздражать. Видимо, муж, привёзший Надю сегодня в санаторий, рассчитывал отдохнуть от неё, в душе надеясь, что, может быть, здесь, на природе, это у неё само собой пройдет, но перемена места, похоже, ещё сильнее вызвала стресс и обострила её болезнь.

«О, Господи, это называется жизнь!» – Лия знала, что болезнь Альцгеймера не лечится. Сколько в мире, оказывается, ещё несчастных больных людей! Надю было жалко. По всему было видно, она очень хороший человек, светлый, добрый, какими и должны быть воспитатели детского сада. Лия вдруг соприкоснулась близко с человеком, у которого были реальные рутинные проблемы, которым Лия последние лет десять совершенно не придавала значения, они ей были неведомы, и она была счастлива. А ведь есть люди, которые буквально притягивают к себе несчастия.

Конец ознакомительного фрагмента.