Не климат выбирали, а судьбу
Шрифт:
Можно подумать с детьми в нашей стране не работают, не учатся и не занимаются научной деятельностью?
Ты ведь знаешь, что американский ракетоноситель с нашим аппаратом потерпел неудачу, он пропал из радаров, а вместе с ним пропали все наши труды и огромные затраченные деньги.
На новый подобный проект в Бар-Иланском университете средств нет или он не хочет больше субсидировать начинания в этой области.
Так вот, технион предоставляет мне эти средства, подходящее помещения и возможность набрать себе группу молодых специалистов даже с некоторой оплатой их занятости, по работе над этим интереснейшим
Так, ты, согласна?
Мне нужен от тебя конкретный ответ?
— На счёт поступления в технион у меня сомнений нет, но об участии в новом проекте только — предварительное могу выразить согласие, а точно смогу ответить после рождения ребёнка.
— Сообщи, пожалуйста, когда решится этот вопрос, месяц — это дело, пожалуй, может подождать, потому что я, очень заинтересован в твоём участии в проекте.
Не тяни только с подачей документов в технион.
— Хорошо.
Последнее слово она не произнесла, а выдохнула — боже мой, что это будет, как на это прореагирует Галь, как правильно поступить с ребёночком, разве она наездится каждый день из Тель-Авива в Хайфу, а там ещё придётся часто задерживаться, трудясь над проектом профессора Таля?
Вопросы, вопросы и, как на них и на те, которые ещё возникнут, найти ответы…
Как всегда, сомнения, размышления и терзания вылились строчками стихотворения:
Если вдруг потеряешь ключи,
Неприступной окажется дверца,
От когда-то доступного сердца —
Не дозваться, кричи, не кричи…
Если нет путеводной звезды,
Пробираешься по бездорожью,
И с вершины сползаешь к подножью —
Время быстро загладит следы…
Если лопнет со звоном струна,
Что ж, сдают в прошлом крепкие нервы,
Иссякают терпенья резервы —
Тут, дай Бог, не сойти бы с ума…
Вера сообщила Галю только о своём решении поступить в Хайфский технион на вторую степень.
О новом проекте профессора Таля она даже не стала заикаться, понимая всю абсурдность этого поступка, в связи со скорыми родами и предстоящем воспитании ребёночка.
Удивительно, но муж с пониманием отнёсся к её желанию продолжить обучение и напомнил Вере о том, что его мать предлагала свои услуги бэби-ситер, и почему не воспользоваться её прежним предложением нянчить их ребёнка, пока ему не исполнится годик.
Заметив:
— Веруш, ведь от Хайфы до нашего мошава меньше часа пути на машине, и ты сможешь не тратить много времени на дорогу.
Тебе нет никакой необходимости приезжать ночевать к нам домой.
Вера была тронута благоразумием
— А, как ты будешь один обходиться со всем тебе необходимым?
Мужчина рассмеялся.
— Веруш, а, что изменится — одеться, покушать, помыться я уже давно умею самостоятельно, а за порядком в квартире посмотрит наша приходящая домохозяйка — уберёт, застелет, помоет посуду… короче, с чем я сам не справлюсь, она доведёт до ума.
Мы же в выходные дни будем съезжаться, чтобы вместе с тобой воспитывать и баловать нашего мальчугана, ну, и конечно…
Галь нежно погладил живот жены.
— Конечно, всю неделю я буду очень страдать без твоего тела и того сладкого, что находится в нём, но на это есть выходные и праздники, и два года — это не вечность, они быстро пробегут и тогда мы уже никогда не будем на долго расставаться.
Вера слушала сладкие речи мужа с чувством огромной благодарности и волны нежной любви растекались по сердцу — в несколько предложений он решил большинство из её, казалось бы, не решаемых проблем, но одну из них, она так перед ним и не поставила, отложив её на более поздний срок, чувствуя, что он вряд ли согласится на её участие в новом проекте профессора Таля.
Несмотря на то, что самого диплома об окончании университета она так ещё и не получила, её документы на поступление в технион приняли без всяких осложнений и уже через две недели сообщили о начале занятий после осенних еврейских праздников.
Наступил июнь, и Вера каждый день ожидала, что именно он будет решающим и на свет появится ребёнок.
Она с нетерпением предвкушала момент, когда станет матерью, но не материнский инстинкт владел женщиной, а ей до безумия хотелось побыстрей избавиться от этого тяжкого бремени, от которого она ощущала всевозможные неудобства и даже страдания.
Галь, как только мог её успокаивал, десятки раз на день звонил и справлялся о её самочувствии, ведь он собирался присутствовать при родах первенца, но всё произошло вне его ведения и созерцания.
Уже несколько дней Вере казалось, что момент родов наступил, да, и все врачебные сроки вышли.
Её тревоги и волнения оказывались ложными, как и начинающиеся ложные схватки.
Одиннадцатого июня она с утра чувствовала себя вполне сносно для её положения и поэтому решила поделать, не спеша домашние работы — приготовила обед, поменяла постельное бельё, выстирала и повесила его сушить.
После обеда съездила в супермаркет, прикупила необходимые молочные продукты и, когда уже поднималась сними на лифте в свою квартиру, вдруг почувствовала жуткую резь в низу живота.
Стиснув зубы от боли, она добралась до своей квартиры, не разбирая пакетов, засунула их в холодильник и набрала номер телефона мужа… ответа не было.
Она прилегла на диван и включила телевизор, ей даже вначале показалось, что резь внизу живота несколько отступила, но вдруг… страшная опоясывающая боль прорезала тело от поясницы до низа живота.