Не лезь в бутылку, или Джинн в посудной лавке
Шрифт:
– Давай ты лучше опишешь симптомы, – всплеснула я руками. – Словами обрисуй. Уверена, так будет гораздо лучше.
– Этого точно достаточно? – придирчиво уточнил клиент, жаждавший показать мне своих паразитов. – Если что, я тут недалеко живу. Ульи у меня прямо за домом, минут пятнадцать идти всего.
– Ульи?
Так у него пасека? И зачем, спрашивается, этот тип мне голову морочил?
– Ну да, – кивнул Фергос и нахмурился. – Пчелы, у которых паразиты, живут в ульях. А ты о чём подумала?
– Об этом и подумала, – буркнула я, не собираясь признаваться. – Значит, говоришь, пчелиные паразиты?
Так-так-так…
Ладно, будем действовать по обстоятельствам.
– Опиши, пожалуйста, симптомы, – вооружившись листом бумаги и карандашом, велела я.
Тут ведь главное делать умный вид и кивать вовремя.
– Угу. Ага. Замечательно. Я всё записала, зелье будет готово, – я задумчиво барабанила карандашом по бумаге. – Ну, допустим… Завтра вечером. Если, конечно, у меня найдутся все ингредиенты. Я только переехала и инвентаризацию еще не проводила. В общем, приходи завтра вечером, а там разберемся.
– Наверное, тяжело обживаться на новом месте, – понимающе кивнул он. – Если хочешь, могу тебе тут всё показать.
Услышав это любезное предложение, я с трудом удержалась от закатывания глаз. А что тут вообще можно показывать? Это же глушь дичайшая! Тут нет ничего. Вот прямо совсем ничего. Не уверена, что тут магазин хотя бы один есть, а то ведь скорее всего раз в неделю кто-то на телеге в город едет за всяким «городским». И то, наверное, только в сухое время года, а зимой слишком снежно, осенью и весной чересчур слякотно. Ни дорог, ни герхна.
– Лучше в другой раз, – с улыбкой, больше похожей на оскал, отказалась я. Не готова я сегодня быть вежливой и любезной. На пять минут меня хватило, а длительные прогулки и расшаркивания оставим на потом. Тридцать второго никогдабря ему удобно?
Выпроводив гостя – он ещё три раза предложил прогулку, два раза помощь и один раз пообещал принести мёд – я с облегчением плюхнулась на табурет.
– И что теперь? – спросила я кота.
– Мяу! – глубокомысленно сообщил кот и уставился в угол. На всякий случай я тоже изучила это место взглядом. А то может мне кот на что-то намекает? Но угол был совершенно пустым, если не считать лохматой паутины, сломанного стула и рваной подушки. Ох, тут всё разбирать и разбирать в этом запущенном доме!
В принципе, вариантов, если проигнорировать намёки кота, который пошёл и разлёгся в углу на рваной подушке, было несколько: либо идти рыться в дедушкиных книгах в поисках рецепта зелья для пчёл и их паразитов, или заниматься дальше домашними делами, или… я бросила взгляд на тумбочку, в которую запихнула джиннов котелок. Больно приметный, конечно. Если я его в ближайшее время не зачарую, меня точно ограбят. Или убьют и ограбят. Тут уж всё зависит от фантазии преступных
Я потерла вазу и принялась ждать. Долго ждать и не пришлось, джинн вылетел из своей тары как пробка из бутылки. Пробка, кстати, тоже выскочила.
– Как смеешь ты меня беспокоить? – рявкнул он. Мда, репертуар не блещет разнообразием.
А как я смею? Я задумалась. Вроде довольно легко и просто. Об этом я джинну и сообщила.
Он почему-то позеленел и стал выглядеть ещё более недовольным, хотя мне казалось, что больше уже просто некуда.
– Ты заканчивай давай эти фокусы. Мы это уже проходили. Ты спрашиваешь, как я смею, тут же выясняется, что я очень даже смею. Вдобавок ещё и ругаешься нехорошими словами, что при женщине вообще некрасиво, – я решила опустить тот момент, что широкий набор ругательств произвёл на меня настолько неизгладимое впечатление, что я даже записала несколько. – Это если ты предпочитаешь акцентировать внимание на моей половой принадлежности. А ты явно предпочитаешь, раз уж несколько раз уже отметил вслух тот факт, что я женщина. Явно больная тема. Я недавно статью читала в журнале “Ведьма в офисе и дома”, это называется сексизм.
Джинна мой интерес к социальным наукам и широкая эрудиция не впечатлили. Он скрестил руки на груди и отвернулся. Какой же он всё-таки противный субъект. У меня из домочадцев только Батон и джинн. Один кот, а второй хам. Даже не знаю, что хуже. Нет, знаю! Кот явно находится в топе рейтинга популярности. А вот над джинном придётся поработать.
– Джинн! – не собиралась сдаваться я. – Эгей! Я с с тобой разговариваю!
– Что тебе нужно? – прогромыхал джинн, таки соизволив снова повернуться ко мне передом, а к Батону задом. Потом подумал и презрительно добавил: – Женщина.
Вот заладил: женщина-женщина! Всё-таки сексист. Или может просто не уверен, с кем именно общается? Может у джиннов оно всё как-то по-другому устроено? Вот он, бедолага, каждый раз и спрашивает так неловко, мол, женщина ты или нет? А что так злобно получается… ну, может, он охрип. Простудился в своём золотом горшке и охрип.
– Ты так и не представился. Раз уж мы с тобой живём теперь вместе, – я для начала решила избегать взрывоопасных слов вроде «хозяйка», а то регрессируем к самому началу, – надо бы немножко пообщаться.
– Оставь меня в покое, презренная! Не собираюсь я с тобой общаться!
А он случайно не подросток-джинн? Оставь меня в покое, ты мне не мать... не хозяйка, в смысле. Уходи! Не надо меня будить! При пацанах вообще со мной лучше не разговаривай…
Если в следующий раз он вылезет из своего горшка с тоннелем в мочке уха и кольцом в брови, я буду точно знать, что мне достался подросток-джинн, и у него в разгаре переходный возраст.
– Пока ты живешь в моем доме, подчиняешься моим правилам, – твёрдо заявила я. Правила я, конечно, ещё не придумала. Но одно знала точно: хамить себе я не позволю. Достаточно.