(Не) люби меня

Красовская Марианна

– Нет, я законнорожденный, в отличие от некоторых, – огрызнулся воздушник. – Сын рода Фонг.

– Молодец, – равнодушно ответил Ли, окидывая взглядом поле битвы. – Кажется, всё. Наши победили.

– Император пришлет еще войска и вас с лица земли сметет, – с ненавистью выплюнул погонщик.

– Да, да, обязательно, – буркнул Кьян Ли, перетягивая рану на боку и морщась от боли. – Только сегодня мы победили в битве при реке Рынь, а вас было в три раза больше. А я – Кьян Ли Оберлинг. Ничего не напоминает?

– Какого дракона ты Оберлинг, безотцовщина?

Ли с ухмылкой показал мужчине ладони.

–

Я женился на внучке Огненного дракона и вошел в ее род, понял? И рот закрой, муха залетит. Янгун мой, Вабэй и Дьяли уже присягнули на верность Цань Мо, а я отобрал у него власть. Значит, они и мне присягнут. Ты понял расклад? Я могу собрать войско с трех провинций, и они пойдут за мной, потому что я – преемник Огненного дракона и победитель. Так деду и передашь. И да, если он начнет болтать, чтобы ты искупил свой позор кровью, не вздумай. Скажи ему, что Кьян Ли Оберлинг запретил тебе умирать.

Катаец замолчал, переводя дыхание. Такая речь была уже слишком длинной и эмоциональной для нее, он вообще не привык много разговаривать. Радость и хмельной восторг после боя сменился тупой апатией, бок противно дергало.

– Пошли, тебя накормят и обработают рану, – устало кинул он сыну рода Фонг (плохи, видимо, дела рода, если мальчишку в бой послали). – Да не бойся, хотел бы убить – давно бы уже прикончил.

Ли даже протянул руку и помог ему подняться, впрочем, сдернул с него пояс и заставил снять куртку с острыми металлическими полосками на рукавах, и ножи метательные, закрепленные на бедре, тоже отобрал. Нечего искушать его понапрасну. Еще ударит в спину от отчаяния. Тоже – дедов внук. Кьян Ли прекрасно помнил, каким он был до Колючки. Как же ему всё-таки повезло, просто невероятно повезло, что она его выбрала. У него есть настоящая семья, которая его любит и верит в него. Осталось только вернуть свою жену домой, а это, пожалуй, будет сложнее, чем бой с небесным драконом. А парня жалко, конечно. Надо с ним поговорить и объяснить, что он имеет право стать кем-то большим, чем оружием императора.

42. Учиться говорить

Кьян Ли молча наблюдал за Лилианой, боясь даже окликнуть ее. Он никогда не видел ее такой. Она стояла на коленях в огороде, ковырялась в земле и что-то напевала. Такая спокойная! Такая тихая! Да нужен ли он ей вообще? Похоже, у нее и без него всё хорошо. Стоило развернуться и поехать домой, но он все равно смотрел и не мог насмотреться.

Тяжелая ладонь опустилась ему на плечо. Кьян обернулся, недоумевая. Здесь он даже не испытывал страха. Не было этих реакций, вбитых в него годами. Если бы в Катае кто-то незаметно подкрался к нему со спины, он бы выхватил оружие и попытался бы как минимум вырубить этого глупца. А здесь он просто улыбался и кивал лорду Оберлингу. И это тоже было странно. Улыбаться он раньше не умел. Максимилиан приложил палец к губам и кивнул головой в сторону замка. Ли спокойно последовал за ним.

– Что у тебя? – спросил Оберлинг, когда они отошли подальше. – Что с восстанием?

– Император пока у власти. Преемника так и не назначил, – вздохнул катаец. – Упрямый старый пень! А Янгун мой. Я теперь официальный наместник с самыми широкими полномочиями.

– Ты рад?

– Наверное.

В голосе Ли не слышно

особой уверенности.

– Что не так?

– Да всё не так, – признавался он. – Столько проблем! Там такая нищета! Даже дома наместника нет, вот совсем нет. Его Цань Мо сжег когда-то с криком «все должны быть равны». Люди разбежались. Земля разорена – в этом году никто ничего не сажал. Я приехал за Лили – а куда я ее приведу? Во временную хижину? Она разве для этого создана? Ей дворец нужен.

– Не хочешь спросить у нее самой?

– Уже, наверное, не хочу, – отворачивался Кьян Ли. – Ей здесь хорошо. Я рад.

– А что всё-таки произошло у вас?

– Я и сам плохо понимаю. Кажется, она подумала, что у меня другая женщина, – катаец криво улыбнулся. – И сама для себя всё решила. Вы знаете, она это любит – сама всё решать.

– Так не было женщины?

– Да какая женщина! Шесса разве женщина? Ей пятнадцать. Она помощница лекаря, всегда со мной возилась. Шесса мне как сестра, да она и есть сестра. Такая же внучка императора, как я.

– Но об этом ты Лили, конечно же, не сказал?

– А она слушала?

– Ли… с женщинами надо разговаривать. Послушай старика. Они другие. Им нужно говорить, что они красивые. Что у них глаза там, губы, руки…

– Зачем говорить цветку лотоса, что он красив? – удивился Ли. – Зачем говорить дождю, что он мокрый?

– Не выпендривайся и просто скажи, что любишь ее, – отвесил ему подзатыльник Макс. – Хотя в твоем случае я не уверен, что это сработает. Может, Лили тебя и слушать не станет. Она тут с ума сходила все эти дни. Выгонит тебя, наговорит глупостей, а потом сама реветь будет. Характер у нее… Извини, Ли. Пороли ее мало.

– Она воин, – усмехнулся Ли.

Характер… А что характер? Сильная она, знает, чего хочет, может за себя постоять. Разве это плохо? В Катае да для жены наместника, а потом – с чем дракон не шутит – Императрицы, ее характер идеален. Во всяком случае Кьян Ли был очарован своей Колючкой и совершенно не хотел бы в ней что-то менять. Но поговорить нужно. В конце концов, он мужчина. Ее муж. И хотя он вроде бы должен быть главным, они оба знали, что это не так, потому что единственное место, где она безоговорочно подчинялась ему – это постель.

От такого направления мыслей у Ли по телу прошлась горячая волна. Он хотел ее. Какие разговоры, после поговорят! И никуда он не поедет без нее. Нужно будет – свяжет как колбасу и с собой увезет. А будет сопротивляться – есть немало способов ее заткнуть. Ли, пока жил без нее, «Руководство» вдоль и поперек изучил, чуть ли не наизусть знал, и теперь очень хотел попробовать все то, что оттуда подчерпнул.

– Я могу остаться? – спрашивал он Оберлинга, не догадываясь, как он выглядит со стороны.

Максимилиан смотрел на него с мягким одобрением. Парень поменялся, повзрослел за короткое время. Это чувствуется и в расправленных плечах, и в спокойном взгляде – глаза он больше не опускает, и в голосе. Даже движения у Ли стали плавными и полными уверенности. Сейчас он явно принял для себя какое-то решение, и впервые за все время Оберлинг готов поставить на него, а не на свою внучку.

– Ты член семьи, – обнимал его Максимилиан. – Не нужно задавать таких вопросов. Мой дом всегда открыт для тебя.