(Не) люби меня
Шрифт:
А жить в Янгуне, действительно, пока было негде. Но Лили это совершенно не волновало. Кьян обещал ей, что построит для нее дворец, и она верила. А пока ее вполне устраивала простая хижина, где, кроме кровати и стола, и не было ничего. В конце концов, у них в Степи дом был тоже небольшой, намного скромнее, чем у остальных детей хана, но мама упрямо отказывалась переезжать куда либо, а отец с ней по таким мелочам никогда не спорил. И Лили с Кьяном тоже спорить почему-то не хотелось. Хотелось молчать и улыбаться. Единственное, что ей в хижине не понравилось – так это кровать. Как они
Правда, Ли спал немного. У него было столько дел – и как только он всё успевал? С магами из Галлии бегал в горы искать железную руду и серебряные жилы, со строителями восстанавливал деревню, с крестьянами закупал продовольствие на зиму. Бывало, что Лили целый день его не видела, он приходил только ночью, а то и вовсе под утро, но она не жаловалась. Всю жизнь у нее перед глазами был такой же неугомонный дед Таман, только тот не небольшой провинцией правил, а целой Степью. Так что поведение Кьяна было для нее привычно. А сама она тем временем упорно учила уже немного знакомый ей язык и осторожно проверяла границы своей власти.
Женой наместника ей быть понравилось. Все женщины должны были ее слушаться. Еду им приносили каждый день, вещи стирали, в доме убирались. Катайцы, конечно, не слишком чистоплотны, но Лили приказала мыть полы в доме каждый день – мыли беспрекословно.
Ли только сейчас начинал понимать, что жена у него, действительно, сокровище. Она с легкостью решала все конфликты и гасила ссоры в деревне, он порой даже вникнуть в ситуацию не успевал, а Лили уже что-то терпеливо объясняла спорщикам, таская с собой Шессу, как переводчика. Пару раз мужчины пытались ей угрожать, но она спокойно щелкнула кнутом, который вновь носила на поясе, и конфликт был мгновенно погашен.
Прозвище Ци – Колючка – приклеилось к ней мгновенно; в лицо ее так называть, кроме Кьяна, не смел никто, но за глаза только так про нее и говорили. Лили знала это, но не обижалась, ей это даже льстило. Ее здесь побаивались и уважали, а, главное, не трогали – а что могло быть лучше?
***
Кьян Ли, как всегда, явился домой поздно, сбросил грязную одежду в угол и буквально накинулся на спящую супругу. Его просто распирало от счастья и нежности. Он принялся целовать ее, с удовольствием понимая, что она даже во сне обвивает его шею руками и тянет на себя. Лили же, сонно приоткрыв один глаз, улыбалась мужу.
– Люблю тебя, – бормотал он, целуя ее запястья. – Ты – моя самая большая удача!
– Нашли? – подскакивала она, видя, что муж весь сияет и едва не расплывается в улыбке. – Вы нашли серебряную жилу?
– Лучше, – радостно смеялся Ли.
– Золото? – удивлялась Лилиана, зная, что муж был просто одержим поисками серебра в горах. Он считал, что раз по ту сторону оно есть, то и здесь должно быть. – Или что? Нефрит? Ну говори же!
– Еще лучше, Лили! Алмазы! Здесь алмазное месторождение! Великий дракон, это что-то невероятное! – он дышать не мог от восторга, размахивал руками и едва не хохотал.
– Да ты везунчик! – восхищалась девушка. – Вот
– Ты – моя удача, – неожиданно серьезно отвечал Кьян Ли и опрокидывал ее на подушки.
Нет, алмазы, конечно, это потрясающе, но жена – гораздо лучше.
Эпилог
– Говорила я, рано ей о ребенке думать, – горячилась Шесса. – Ребенка нужно рожать после двадцати пяти, а до этого – ублажать мужа. Женская энергия до двадцати пяти совсем другая…
– Заткнись уже, недоучка, – цедил сквозь зубы Раиль. – Помешались вы на этих энергиях. У меня вообще-то сестра рожает. А ты заладила – мужа ублажать, мужа ублажать!
– Так ведь это предназначение женщины!
– Больно ты разбираешься, мелочь. Ты вообще не женщина, а лекарь.
– Ты тоже не мужчина, а мальчишка.
Раиль только головой покачал. С Шессой – первой женщиной-лекарем Катая – он сразу не поладил. Где это видано – девчонка и лекарь! И что с того, что она с шести лет помощница деда – известного катайского врача Линь Яо? Что с того, что тот ее назвал своей преемницей? Все равно она никогда не получит знак гильдии. Не может девушка лечить мужчин – это просто неприлично. Вот повитухой стать – это для нее.
Нет, она, конечно, умница, тут он не спорил. И знала она куда больше него, несмотря на то, что он три курса университета закончил и имел полноценный диплом. Но эта варварская теория про мужскую и женскую энергию! Над тем, что он отказывался от женщин, все просто смеялись, и Шесса – первая. Почему ее так это смешило, он так и не понял – сама она явно этой теории не следовала. И шла бы в публичный дом осчастливливать катайских мужчин своей энергией – так нет, её это не устраивало. Впрочем, лицемерие в этой сфере жизни всегда присутствовало: мужчине почетно с многими женщинами спать, а девушку, которая многих до своего тела допустила, известно, как называют.
Говорил ведь он Лилиане ехать рожать хотя бы в Галлию, в лучше в Степь! Там лучшие целители, там никаких проблем не должно возникнуть! Но сестра всегда была упертой. Муж ее никак не мог на несколько месяцев покинуть Янгун, слишком много тут нужно было держать под контролем, а она без Ли ехать отказывалась. Роды начались в срок, вроде бы все шло гладко, катайская повитуха, во всяком случае, пока не высовывалась из комнаты роженицы, а юноша места себе не находил. И Шесса рядом маячила, потому что ее – нерожавшую – не пустили к Лилиане. Дескать, примета плохая.
– Так, всё, – решительно заявила юная катаянка. – Я так больше не могу. К дракону все эти глупые обычаи. Загубят мне девочку, как я Ли объяснять буду? Не нравится мне эта тишина. Женщина при родах кричать должна, а Ци молчит. Она там вообще живая?
Раиль дипломатично промолчал о том, что Лили очень терпеливая и вовсе орать не будет, разве что совсем всё плохо пойдет. Шесса тем временем решительно толкнула дверь и скрылась в комнате. Степняк дернулся было за ней, но вспомнил, что мужчине на родах и вовсе не место, если рожает не его жена. Хотя отец, бывало, и роды принимал, и женщин лечил от бесплодия, но то отец. Ему все же не девятнадцать лет.