(Не)любовь
Шрифт:
— Ну вот, хорошо, что понимаешь. Так и тут. Я ей не обещал ничего, и первую нашу встречу тоже не я инициировал. Но когда нормально сказал, что нам не по пути, меня не услышали. Чтобы ты не думала, что я сволочь редкостная, девчонок направо и налево бросаю. Я сволочь, конечно, но не настолько.
— Да ладно, — улыбаюсь отчего-то. Мы приехали уже. Минуту где-то у подъезда моего стоим, — не сволочь ты. Хороший даже! Хоть и Чудовище.
— До квартиры тебя проводить, рыжик? — спрашивает, а сам уже из машины выходит, как будто ему и не нужен совсем
Не отвечаю поэтому. Выбегаю следом и иду к подъезду, доставая ключи.
Мне снова странно спокойно с Лёшей. Я не знаю… Даже в кафе с Саней я постоянно смотрела по сторонам, ожидая подвоха, а с ним сейчас, где этот маньяк был уже пару раз замечен, мне очень спокойно.
Замечаю, что Лёша сам осматривается, но, видимо, никого не увидев, идёт за мной в подъезд.
А когда мы выходим из лифта, я вижу Вольта сидящего в коридоре, и сердце мое обрывается. Я закрывала дверь!
— Эй, мужик, ты чё тут делаешь? — присаживается на корточки Лёша и берет его на руки. Уже дружище, вот странный человек. — Рапунцель, ты дверь не закрыла?
— Закрыла сто процентов, — шепчу, уже чувствуя, как в груди страх поднимается. Я точно помню, что закрыла дверь, ещё ручку два раза дёрнула, чтобы удостовериться. И Вольт спал, когда я уходила, выйти сам никак не мог. — Лёш, мне страшно.
— Давай я первый зайду, — говорит Чудовище, вручая мне в руки собаку и забирая из рук ключи. Мамочки…
Глава 15. Лёша
Я пиздец как хочу жрать, в душ, и отрубиться на пару часов после сложной тренировки, но стою у дверей Даши с её ключами, и слушаю, как сама рыжая сзади дрожит от страха. Если окажется, что она сама не заметила, как выбежала собака, или не закрыла замок, я её придушу прямо здесь, честное слово. Выкину в окно, проблем меньше будет.
Дёргаю дверь — закрыто. Это уже странно. Вряд ли бы маньяк взломал замок, вошёл, выпустил собаку, закрыл за собой и тихо свалил. Ну, либо он внутри… что не весело.
Тихо прокручиваю ключ в скважине, стараюсь не шуметь, мало ли что. Даша сзади ногтями за футболку цепляется, перепуганная вся, чуть ли не скулит, как Вольт, а мне хочется ей по заднице дать, чтобы успокоилась и не нагнетала. И так не весело! Вожусь с ней, надо оно мне вообще? Видимо, зачем-то надо. Такое чувство странное, не могу её одну бросить. Как будто я попался ей единственный, кто может помочь. Вот и вожусь как дурак, как будто заняться нечем больше.
Открываю дверь, прохожу в квартиру, а Даша следом, держится за плечо, не отпускает. Мы синхронно дёргаемся, когда из кухни выходит какой-то мужик, но Даша тут же сражает меня громким и удивленным:
— Пап?!
Пап? Пап, блядь? Серьезно? Мы входили тихо, как воры, из-за папы? То есть, она тряслась стояла тут из-за родного отца?!
Господи, дай мне сил, а.
— Дарья? Где тебя носит? — вдруг начинает нервничать отец Даши, и я хмурюсь. Странный тип.
— Ты чего приехал вообще? — выбегает из-за моей спины рыжая, прижимая
— Сорвалось, заехал к тебе. А тебя тут нет, псина какая-то, ещё и мужика привела. Вы кто такой, молодой человек? — смотрит на меня недовольно, оценивает. Невысокий мужик, примерно как Дашка ростом, но голос командный, начальник какой-то. Не рад меня видеть тут, и собаке тоже не рад. Не пойму, он с ней живёт, что ли? У меня пазл не складывается.
— Это сосед наш, пап, из дома напротив, он меня подвёз! — суетится рыжая. Видимо, не самые теплые отношения с отцом. Хотя, как знать, они оба на нервах сейчас, не понять никак. Он может вполне нормальный мужик, с характером просто, вспыльчивый.
— Лёша, — протягиваю руку, которую тот пожимает, но смотрит на меня все ещё странно, пытается понять, трогал я дочку его, или нет. Пиздец. Надо валить отсюда и спать, как планировал. Семейные драмы меня меньше всего интересуют. — Приятно познакомиться, — немного приукрашиваю действительность для дела.
— Взаимно, — неожиданно отвечает папа рыжей, тут же переключаясь на неё. — А псина тут что делает? Дарья? Я предупреждал: никаких животных!
— Папочка, ну я должна была его спасти, они бы его убили…
Слышу, что рыжая расстраивается, сейчас ещё реветь начнет из-за собаки своей. Обидно за неё становится. Меня никогда отец не отчитывал, хотя воспитывал в относительной строгости и дисциплине, он военным был. Но чтобы вот так по пустякам придираться и орать — никогда. Она ж, блин, девочка. Ребенок ещё. Сейчас сопли мазать начнет по лицу, рыдать будет. И для чего это все? Ради чего? Хер знает.
— Вы бы лучше спросили, как неделя у дочки прошла, и не нужна ли ей помощь. Ну вдруг, — неожиданно для себя изрекаю, и кладу ключи Даши на пуфик. — Я пойду, всего доброго.
Рыжая зовёт меня тихо, но я ухожу. От отца ее вряд ли спасать придется, да и тут уж явно не моё дело, а просто стоять и смотреть на семейные разборки мне тоже не хочется. Зачем? Я чужой человек. Рыжую в целости домой доставил, можно и отдохнуть.
И какой-то день такой бешеный, что я решаю прилечь после душа на пару минут, а сам отрубаюсь на пару, а то и больше, часов. Встаю, пытаюсь понять, какой сейчас год и что вообще происходит. Голова чугунная, пить хочется жутко, жрать — ещё сильнее. А в холодильнике пусто как всегда. Надо пойти купить себе хоть что-то, а то так и до голодной смерти недалеко.
Разминаю спину с хрустом, одеваюсь, и иду в магазин, но прохожу буквально метров триста, как рядом со мной возникает тот самый папа Даши. Интересное кино. И что будет затирать мне сейчас?
— Алексей, добрый день ещё раз, — протягивает мне руку, уже настроенный абсолютно положительно. Кажется, ему надо отдыхать побольше и получать положительные эмоции. Он странный. — Мы нормально не познакомились с вами. Меня зовут Юрий Николаевич.
— Я все ещё Лёша, — жму плечами. Алексей Владимирович звучит как издевательство.