(Не)любовь
Шрифт:
— Какой ещё телохранитель? — задаю глупый, наверное, вопрос. Потому что он сразу представился ведь. Папа нанял его, что за шутки такие, к чему самодеятельность?
Да, мы повздорили немного, когда Лёша меня домой привез, а в квартире оказался папа. Я нервничала из-за того, что он выгнал Вольта в подъезд, папа кричал, что шавке в квартире не место, а потом я на эмоциях рассказала ему всё о том, что меня преследуют, и что он должен не о собаке в квартире заботиться, а обо мне. Желательно.
Он сразу предложил нанять мне охрану, и конечно я отказалась!
Стою смотрю на него, а потом перевожу взгляд на Лёшу. Первый как робот стоит, я даже не понимаю, живой ли он вообще. Эмоций ноль, ну кукла, точно.
И Лёша. Психует опять, кулаки сжимает, смотрит на этого недоверчиво.
— Даш, позвони отцу, надо точно знать, что он тебе ничего не сделает, а будет реально охранять, — говорит Лёша, и у меня мурашки по затылку бегут. А правда ведь. Он постоянно будет рядом? И ночью? А если он сам маньяк какой-то? Как-то от мысли, что рядом постоянно будет незнакомый мне мужик размером с сарай, легче вообще не становится.
Делаю пару шагов назад, к Лёше, с ним спокойнее, я на уровне подсознания к нему тянусь. Но как только сокращаю расстояние, меня за руку хватает амбал, имени которого я не знаю, и знать не хочу, и тянет обратно к двери, как нашкодившего котенка за шкирку.
— Руки убери от неё! — рявкает Лёша.
— Я предупредил, что ваше общение должно быть прекращено, а приближаться можно не ближе, чем на десять метров. Кому непонятно, объясню более доступным способом, — говорит робот, и поднимает футболку, демонстрируя пистолет за поясом джинсов. Приехали…
— Так, я срочно звоню папе, — вырываю руку из захвата и смотрю на Лёшу растерянно. Он просто наблюдает за происходящим, не уходит, не верит пока, что я в безопасности с этим телохранителем. А я тоже не верю! Как я могу чувствовать защиту, если вижу его первый раз и знаю, что у него пистолет? От этого ещё страшнее…
Набираю номер папы, а у самой руки дрожат. Сутки событиями не просто насыщены, они словно длятся уже целый год просто!
— Дарья, — звучит в трубке лаконичное и холодное. У меня даже мороз по коже от этого. Что происходит с моим отцом? С моим самым лучшим и любимым папочкой. Да, простым человеком он никогда не был, но то, что сейчас творится, это просто кошмар!
— Пап, это шутка какая-то? — говорю нервно, пальцы дрожат, и всё-таки немного отодвигаюсь от амбала, подходя к Лёше. Немножко. Мне так легче. — Скажи, что шутка!
— Я так понимаю, ты встретилась с Владимиром? — звучит отец невозмутимо, и я не верю своим ушам.
— С Владимиром?!
— Да. Это твой личный охранник, его зовут Володя, ему тридцать три года, он будет рядом до тех пор, пока тебе угрожает опасность, — отчеканивает отец таким же тоном робота, а я до сих пор поверить в происходящее
— Пап, какой вообще к черту Володя, какой охранник, я же сказала тебе, что мне это не нужно! — кричу, очень стараюсь не плакать, но нервы на пределе. У меня не качели эмоциональные в последнее время, у меня целые американские горки этого ужаса. Я уже не контролирую себя, мне нужны успокоительные, иначе я стану нервной истеричкой такими темпами. То хорошо, то плохо, то спокойно, то страшно до ужаса. И когда, кажется, можно хоть один день прожить без сильных эмоций, появляется что-то, что пускает мои надежды по ветру.
— Тебе угрожает опасность! — рычит папа в трубку. Начинает нервничать. Ему не нравится, что я с ним не согласна. А я просто понять не могу, как должна согласиться?!
— И ты не нашел ничего лучше, чем приставить ко мне мужика, у которого за поясом пистолет? Серьёзно, пап? Я тебе сказала ведь, что мне помогает Леша! Было достаточно сказать ему спасибо за это!
— Лёша твой, — почти выплёвывает его имя папа. Что происходит? — пусть к тебе даже не думает приближаться. У Володи все инструкции на случай, если он захочет ослушаться. Я понятно говорю?
— Я не понимаю, что происходит с тобой, пап, — хнычу. Не хочу я слушать этот бред, верить в него не хочу. Я не выдерживаю. Мне тяжело и сложно. Так хорошо было с Лёшей пару часов назад, так ужасно сейчас.
Слышу, как за дверью лает Вольт: знает, что я пришла. Слышит меня, чувствует, зовёт. А я не могу уйти. Уйти и оставить Лёшу со знанием того, что ему нельзя приближаться ко мне. Неужели это последняя встреча? Чушь какая-то …
— Ты из агентства? — внезапно спрашивает Лёша у этого Владимира. Тот, подумав пару секунд, кивает. — Название скажи. Я должен знать, что с ней в порядке все будет.
— Из «Сокола». Работу свою знаю, выполняю чётко, — монотонно отвечает амбал, пялясь в стену.
— Хорошо, — Чудовище кивает, опускает голову, как будто думает о чем-то, а потом смотрит на меня, чуть улыбается, и говорит негромко: — иди домой, рыжик. Собака изведется.
Он подмигивает мне и разворачивается, уходя по коридору дальше, но медленно, даже слишком.
— Лёш, — зову его, голос дрожит. Почему, когда у нас впервые за все время вышло что-то адекватное, заканчивается все… вот так. — Ну Лёш? — мне стыдно и грустно, что ему приходится уходить. И плевать, что папа всё ещё на телефоне и все слышит.
— Все в порядке, Рапунцель, — оборачивается на секунду, поймав мой взгляд. — Зато ты теперь в безопасности.
И почему-то мне кажется, что на этом всё. Ну… вообще всё.
Он был рядом, когда нужна была помощь, защищал меня. А сейчас что? Есть этот дурацкий охранник Володя, а Лёше даже приближаться нельзя… чёрт. Мне совершенно все это не нравится.
— А он оказался умнее, чем я думал, — усмехается в трубке папа, довольный происходящим. Бросаю гневный взгляд на Володю, хотя в глубине души понимаю, что он не виноват. Банально исполнитель, заказчик — отец. Но я сейчас так сильно зла, что все вокруг виноваты!