Не магией единой
Шрифт:
— Инга?
— Не знаю, как её зовут. Инга, так Инга. Она твоя близкая подруга?
— Нет, но мы давно знакомы.
— Ты бы стала добровольно носить сумки какой-то просто давно знакомой девушки? Уподобляясь тем самым служанке из черни.
— Ну, не знаю…
— А я знаю. Ни за что не стала бы. А эта Инга — стала. Зачем, спрашивается?
— Она хотела со мной поговорить наедине, — неуверенно ответила я.
— Глупости! Вот я хотел с тобой поговорить, пришёл в твою комнату, и мы говорим. Ничего носить для этого не пришлось. Так что желание
— Ну, и зачем, по-твоему?
— Возможно, чтобы что-то подбросить тебе в сумку. Вот я и поискал, на всякий случай.
— Нашёл? — заинтересовалась я.
— Не знаю. Ты потом посмотри сама, это же твои вещи. А для начала скажи мне, что это такое? Оно твоё? — он протянул мне флакончик.
— Моё. Это для ухода за кожей. Не смей читать, что там написано!
— Не буду. Потому что давно прочитал. Там написано «От прыщей». Но у тебя же их нет, вот я и призадумался.
— Потому их и нет, что средство хорошее.
— А я думал, потому что ты уже не подросток, а оно вон, оказывается, как.
Я уже собралась наорать на наглеца, но увидела в его глазах смешинку, и сдержалась. Он или по-доброму шутит, или издевается. В любом случае, вопли из моей комнаты мне совершенно ни к чему. Особенно мои собственные.
— Ладно, можешь считать меня подростком, — разрешила я.
— Спасибо, благородная леди Алиса.
— Просто Алиса.
— Чтобы закончить тему прыщей, просто Алиса, хочу выдать тебе страшную тайну. Дело в том, что когда-то и я был подростком, причём вовсе не так уж и давно. Ты мне веришь?
— Верю, — я хихикнула, представив Ника угловатым прыщавым мальчишкой в пенсне, и старших ребят, добродушно отвешивающих ему подзатыльники.
— Так вот, папа мне тогда сказал, что в моём возрасте мальчикам нужно мыться часто и особо тщательно, и тогда не будет некоторых ненужных проблем. Думаю, с девочками та же самая история.
— Успокойся. Я моюсь часто и тщательно.
— Ну, что долго — это точно, могу подтвердить. Думаю, именно поэтому у тебя нет прыщей, ни на лице, ни на теле. Я, по крайней мере, ни одного не заметил. А волшебный крем — это надувательство. Готов поспорить, он очень дорогой.
— Ник, извини, но это я с тобой обсуждать не хочу и не буду. Лучше скажи, как ты вошёл в мою комнату через запертую и заговорённую дверь?
— О! Это ты уже начала задавать правильные вопросы. Думаю, я проник сюда тем же потайным ходом, которым уходил убийца.
Меня такой уклончивый ответ не устроил, потребовала подробности. Ник заявил, что сначала я должна осмотреть все свои вещи, и убедиться, что Инга не подкинула мне ничего лишнего. Уж не знаю, почему это так его беспокоило, но ничего не нашлось. Как только я это сказала, Ник сбросил с кровати мою грязную одежду и улёгся туда, даже не сняв сапог! Ноги, правда, положил не на покрывало, а на спинку кровати. Но я всё равно возмутилась.
— Не злись, — попросил Ник. — Не привык я ездить верхом,
— Какое одно место? — не поняла я.
— Задницу, само собой. Что ещё можно отбить об седло?
— Не знаю. Я вот не отбиваю ничего. Ладно, почему ты не можешь сидеть, я поняла. Но почему не можешь стоять? Между прочим, настоящий мужчина в присутствии леди должен стоять, а не лежать.
— А я — не настоящий. Чернь, чего от меня ожидать? Да и устал я. Потайной ход в эту комнату очень неудобный. Алиса, я вижу, как тебе не терпится узнать, где этот очень потайной ход, но у меня совсем пересохло в горле. Не угостишь кружкой водички?
Он выглядел таким беспомощным и смотрел так жалобно, что я не только проглотила язвительное замечание и принесла воды, но и неожиданно для самой себя предложила заварить чай. Может, потому, что и мне захотелось чаю.
— А разве тут есть чем вскипятить воду? — удивился Ник.
— Найдём.
Я ещё раз сходила в душевую, за водой для себя, мельком глянула на кружки, и вода мгновенно вскипела. Засыпала в обе по ложечке чаю, размешала и накрыла их крышечками, пусть заваривается, а сама поставила возле кровати табурет и села.
— Чай из Иного мира? — полюбопытствовал он.
— Нет, местный. А какая разница?
— Я думал, здесь чай не растёт.
— В нашем королевстве не растёт. Купцы его откуда-то привозят. Странно, что ты этого не знаешь.
— Увы, Алиса, я очень много чего не знаю.
— Я заметила. Тебе какой сделать — горячий, тёплый, холодный?
— Горячий, но не очень. А ты и охладить магически можешь?
— Это все могут, — фыркнула я. — Кроме недотёп вроде тебя, — его кружку я чуть остудила, а свою почти заморозила, в такую жару нет напитка лучше, чем чай со льдом. — Теперь ты скажешь, где потайной ход, по которому вошёл убийца?
— Войти он мог и через дверь.
— Она была заперта и магически запечатана.
— Заперли её, наверно, после того, как он вошёл. Главное, как он вышел.
— Ты сейчас перестанешь морочить мне голову, и покажешь ход. Или я тебя убью, вряд ли ты сможешь увернуться от моего удара.
— Если убьёшь, так никогда и не узнаешь, что это за ход, и сама умрёшь от любопытства. А ход — слева от тебя. Что ты там видишь?
— Школьный парк, — неуверенно ответила я. — Туннель прорыли оттуда?
— Туннель, — он противно заржал. — Нет никакого туннеля! Слева от тебя не парк, а окно!
— Ты хочешь сказать, что убийца влез в окно? Но это второй этаж, а стена идеально гладкая! Невозможно! Разве что ты где-то раздобыл самолёт.
— Что я раздобыл?
— Летающий ковёр.
— Нет у меня никаких ковров. Выходит, я совершил невозможное. Но какой ценой! — Ник показал поцарапанные руки. — Поверь, Алиса, лезть было очень неудобно. Особенно с жуткой болью в одном месте, теперь ты знаешь, в каком именно. Только разъясни мне с этими магическими полётами. Нужен какой-то особенный ковёр, или годится любой, а всё дело в магии?