Не надо обещаний
Шрифт:
Руна вызывающе смотрела на девушку, как бы приглашая возобновить сопротивление. Итак, она хочет битвы? Паола старалась держать себя спокойно, только бурлящие чувства, как вулканическая лава, были готовы вырваться наружу. Она не позволит Руне насладиться сражением, и та не сможет одержать победу над ней. Только что-то странное происходило с Паолой. Тело Паолы, которое должно быть неотзывчивым и холодным, как камень, послушно уступило прикосновениям, когда Руна начала гладить её плечи и шею. Паола еле сдерживала стон, готовый сорваться с губ. Руна сжала её лицо в ладонях и приблизила девушку к себе. Паола нервно облизала губы, заметив
Она продолжала целовать с такой страстью, что казалось, Паола вот-вот задохнётся. Тысячи невообразимых доселе мыслей проносились в голове. Наконец Паола попыталась собрать остатки здравомыслия. Неужели она хочет начать всё заново, забыв, чем это однажды уже завершилось? А разве у неё имеется выбор?
Пальцы Руны нежно гладили волосы девушки, отчего её тело трепетало. Паола попыталась раскрыть рот, высказать протест, но губы Руны не позволяли. Да и хотелось ли, чтобы позволили? Всё, что девушка могла сделать, – это попытаться не растаять в объятиях окончательно и не уступить последнему натиску Руны и своему желанию сдаться. Где её женская гордость и самоуважение? Как можно даже допускать мысль о том, чтобы уступить требованиям лесбиянки, чьё мнение о ней настолько низко? Паола застучала руками по её груди.
– Отпусти меня!
Руна опустила руки, только не отодвинулась. Паоле захотелось ударить эту сладострастницу, когда она заметила выражение язвительности на её лице.
– Не хочешь быть до конца честной, Паола?
Та смутилась, однако попыталась сохранить достоинство.
– Ничего подобного. С твоей стороны просто нечестно прикасаться ко мне при том, что ты обо мне думаешь.
– А откуда ты знаешь, что я о тебе думаю? – вскинула на неё глаза Руна. – Могу заверить, что если бы ты знала, то побагровела бы до корней своих прекрасных шоколадных волос.
Влюблённый взгляд выразил её мысли лучше любых слов, и Паола потупила взгляд, чтобы утаить ещё большее смущение, читавшееся в её глазах.
– Мне… мне пора домой, – прошептала девушка хриплым голосом.
– Но ты ведь дома.
Прежде чем стало понятно, что она задумала, Руна пересекла гостиную и оказалась возле входной двери. Паола услышала зловещий щелчок дверного замка, а ключ исчез в кармане хозяйки.
Она заперла её! К удивлению, Паола не испытывала шока или возмущения. Наоборот, внезапно возникли необузданные фантазии; по телу растекалась сладостная истома, становилось всё труднее противостоять чарам любимой когда-то женщины. Паола вдруг вспомнила, что личный магнетизм был одной из отличительных особенностей Руны Рассел. Критики писали, что достаточно её взгляда, чтобы вызвать желание в ком угодно. Зная её дьявольское очарование, нужно быть чокнутой, чтобы позволить себе поддаться ей.
– Выпусти меня, – потребовала Паола, ужасаясь предательской хрипоте собственного голоса. – Что подумают люди?
– Они подумают, что мы так любим друг друга, что не можем дождаться первой лесбийской брачной ночи.
Итак, это опять забота о
– Похоже, мне следует проверить – нет ли под кроватью репортёрши дешёвой газетки?
Руна недовольно цокнула языком.
– Тебе не идёт быть циничной, милая. Газетчики своё уже получили.
– Тогда тем более мне нечего делать тут. И потом, я должна вернуться домой, к Элиоту.
– Нет, не должна. Он у своего друга, готовится к экзаменам по вокалу. Мальчик сам мне об этом сказал.
Паола проклинала бесхитростность племянника.
– Я не готова остаться на ночь, – вновь попыталась противиться она, но слова застревали в её горле.
В любом смысле то, что говорила Паола, являлось правдой.
Хозяйка обвела рукой гостиную.
– Эта квартира снабжена всем необходимым, и наши гости обычно ни в чём не нуждаются.
Паола покраснела.
– Я не собираюсь носить ночнушку, предназначенную для какой-нибудь худышки-бизнесменши.
– Наши гости – не только особы женского пола, – успокоила её Руна, – поэтому твоё суждение несколько поспешно.
– Ты привела меня сюда, заперла и предлагаешь казённый наряд. Откуда мне знать, что это не твоё хобби?
– Я думала, ты меня знаешь лучше, – сказала она, ничуть не тронутая резкостью Паолы. – Я только хотела, чтобы это была наша ночь, ночь вне времени, возможность забыть обо всём на свете, исключая нас двоих.
У Паолы возникли смешанные чувства после этих слов, привёдшие её в ещё большее смятение. Невольно мысли уносились в прошлое, когда ими двигала настоящая любовь. Как можно сравнивать сегодняшний фарс с теми искренними чувствами? Однако бархатный голос искусительницы гипнотизировал. У Паолы стали подгибаться колени. В тот же миг галантная женщина оказалась рядом и сгребла её в охапку.
– Я никогда не прощу тебе этого, – поклялась Паола, когда Руна поволокла её в спальню.
Она толкнула Паолу на широкую кровать. Ворс чёрного покрывала из искусственного меха мягко коснулся обнажённой кожи, и тут же Паолу охватила целая гамма чувств, от которых закружилась голова. Руна склонилась, чтобы расстегнуть пуговицы кофточки.
Паола понимала, что должна сопротивляться, чтобы вырваться из этого сладостного плена. Но даже с закрытыми глазами она чувствовала чарующую близость и пьянящий аромат такой близкой ей женщины; казалось, каждая клеточка её тела стремится навстречу прикосновениям Руны. Чувства отказывались подчиняться разуму. Уже давно никто так не обнимал и не ласкал Паолу, не желал, как желала сейчас она. Разве так уж плохо воспользоваться случаем и воскресить в памяти утраченную любовь? Девушке обещана ночь вне времени. Неужели она не может относиться к этому как к драгоценному переживанию, которое не имеет отношения к её дальнейшему существованию?
<<Нет, – твердил разум. – Руна может овладеть тобой – и уже делает это, если быть честной до конца, – но у неё нет права на тебя без твоего согласия. Она по-прежнему не доверяет тебе, осуждает и потому не может ждать твоего снисхождения и добровольной сдачи>>.
Паола попыталась встать, только расстёгнутая одежда затрудняла движения.
– Отпусти меня, – настаивала она, – это зашло очень далеко.
Ладонь Руны гладила щеку Паолы.
– О нет, моя милая. Совсем не так далеко.