Не надо обещаний
Шрифт:
– Куда?
– Туда, где сможем обсудить то, что тебя так тревожит. Я хочу, чтобы ты кое-что увидела.
Руна крепко держала невесту за локоть, сопровождая к автомобилю, который им подогнал швейцар ресторана.
– Ты меня пугаешь. Что произошло? – спросила Паола, когда они уже двигались в потоке автомобилей.
Не поворачивая головы, Руна ответила:
– Я хочу, чтобы ты наконец поняла, почему я так отношусь к пьяным водителям. Может, это ничего не изменит, и ты останешься при своём мнении. Только в любом случае, нам удастся лучше понять друг друга.
Всю остальную дорогу
– В настоящее время это единственное место, которое я могу назвать своим домом, – пояснила хозяйка, пропуская Паолу в гостиную.
Эту квартиру вряд ли можно было назвать домом. В обстановке преобладали всё те же хромированные части и тёмная кожа, которые делали её неуютной и холодной, хотя открывающийся из окон вид был захватывающим. Не обращая внимания на попытки Паолы завязать разговор, Руна нажала кнопку на пульте управления, и одна из стен сдвинулась в сторону. За ней располагалась самая современная теле – и киноаппаратура.
– Садись, – приказала она.
– Я не сделаю этого, пока ты не объяснишь, что происходит.
Руна продолжала рассматривать катушки с киноплёнками, пока не нашла ту, что была нужна. Она запустила кинопроектор, пересекла комнату и подошла к Паоле. Прежде чем та успела опомниться, Руна крепко обняла её за талию и увлекла за собой на кожаный диван. Вырываться и протестовать было бесполезно. Она просто прижала к себе Паолу, и сопротивление ничего не давало.
– Отпусти меня! – всё-таки вскрикнула девушка, но рука, сжимавшая железным обручем плечи, затрудняла даже малейшее движение.
Паола ощутила каждую женскую выпуклость мускулов. Ей ещё никогда не приходилось чувствовать этакую силу, и она была встревожена той лёгкостью, с которой Руне удалось положить конец всем попыткам освободиться. Беспомощность вызывала противоречивые чувства гнева и возбуждения. Казалось, Руна не обращает внимания на смятение Паолы. Её взор был устремлён на экран.
– Теперь смотри, почему я испытываю непонятные тебе чувства.
Попытки Паолы освободиться затихли, когда стало понятно, что ей предложено смотреть. Девушка с ужасом наблюдала за происходящим. Это были кадры авто-катастрофы, снятые для выпуска новостей, – грубо смонтированные и резко перескакивавшие с одного на другой. Но происходящее нельзя было спутать ни с чем. Две искорежённых до неузнаваемости автомобиля с трудом позволяли определить, где кончался один и начинался другой. Комментарии к такому страшному изображению смерти и разрушения не требовались. Потрясённая зрительница простонала, когда камера приблизилась к полицейским, занятым извлечением тел погибших из искорёженных останков автомобиля.
– Плёнка смонтирована для телевидения, – пояснила Руна.
Её голос был бесстрастен. Паола внутренне содрогнулась, она едва могла выдержать это зрелище. На экране появились кадры, где полицейские допрашивали парня, пьяного и плачущего то ли от потрясения, то ли от раскаяния. Ясно одно – это водитель автомобиля, ставшим причиной аварии. Когда мужчину вели к полицейской машине, лицо человека по-прежнему
Руна выключила проектор, и Паола ощутила, что её лицо тоже стало мокрым от слёз.
– О боже, что это?
– Это съёмка авто-катастрофы, в которой погибли мои родители, – холодно сообщила она. – Спустя много лет, работая на телевидении, я наткнулась на эту плёнку в архиве. Вот и храню её как напоминание о том зле, которое могут принести пьяницы.
Паола посмотрела на неё горящими глазами.
– Если ты подразумеваешь таких людей, как я, почему бы не сказать об этом прямо?
За обманчивым блеском глаз Руны царила непроницаемая темнота.
– На воре шапка…
Пальцы Паолы судорожно сжимались и разжимались.
– Ты так считаешь? Думаешь, что я испытываю те же чувства, что и тот пьяница на плёнке? То, что ты мне показала, подтверждает это. Со мной всё было не так. Я не могу этого доказать, но знаю. Иногда мне снятся сны об этой проклятой аварии, но когда просыпаюсь, то не в состоянии ничего вспомнить. Поэтому и не могу подтвердить, что чего-то не хватает. Но я знаю, что это так.
Гнев, который Паоле никогда ещё не приходилось видеть, мелькнул во взгляде Руны. Она сжимала и разжимала пальцы, будто хотела сомкнуть их на шее девушки. Паола сжалась, но внешне старалась сохранить спокойствие.
– Ради всего святого, не цепляйся за фантазии о своей невиновности, в этом – наша главная проблема. Если не ты была за рулём, то кто же? Хельга находилась возле тебя, без сознания. В автомобиле больше никого не было.
В глубине души, где-то в подсознании, Паола всегда подозревала Хельгу, но спорить с фактами всегда бесполезно.
– А ты не проверяла, не подстроила ли она что-то?
Руна с отвращением взглянула на Паолу.
– Полагаю, если зрачки не реагируют на свет, а мускулы – на раздражение, то этого достаточно, чтобы определить потерю сознания.
– Тогда, наверное, с нами был водитель, который, испугавшись, скрылся с места аварии.
– И забрал с собой остатки воспоминаний о том, что случилось.
Паола стала срывать с пальца кольцо, которое отказывалось ей подчиняться, слёзы застилали глаза девушки.
– С нетрадиционной помолвкой покончено! Я презираю тебя, слышишь, презираю!
Паола начала ловить ртом воздух, когда пальцы Руны сомкнулись на её руке в попытке остановить её истерику. Медленно и неумолимо Руна приближала девушку к себе, пока их тела не слились воедино. С напряжённым дыханием Паола всем телом ощущала биение её сердца. Попытка вырваться оказалась бесполезной. Руна была сильнее. В любом случае, всё уходило на второй план, первородные инстинкты угрожали захлестнуть Паолу.
– Вот так-то лучше, – сказала Руна, когда сопротивление невесты вовсе прекратилось. – Пора тебе понять, что своим бегством ты ничего не добьёшься.
7
Когда Руна взяла левую руку Паолы и поднесла к губам, напряжение той достигло пика. От попыток сорвать кольцо палец покраснел, и Руна, приблизив губы к припухшему суставу, касалась кончиком языка нежной кожи, стараясь унять боль. Паола почувствовала, как по телу стало растекаться пламя. Она попыталась освободиться, но это лишь удвоило силу её объятий.