Не нужный Богу

Слащинин Юрий Иванович

Собаки настигали его, вот-вот и схватят, а он нарочно держал их так близко за собой, чтобы вывести из леса. И выманил на опушку. Но там оказались другие охотники, на лошадях обложившие лес. Свора собак увеличилась. Их хриплый лай, визг и ярость подгоняли, заставляя напрягать силы. Всадники с ружьями отсекли его от леса, а он и не стремился туда, старясь подальше увести их от Маа с детьми. Но выстрелы…

Кувыркнулся… Раненый вцепился в чью-то шерсть, и на себе почувствовал зубы, раздиравшие плоть. Мелькнула торжествующая мысль, что всё же увел их. И будут жить Маа, и Зуу, и Руу и…

Это

было главным для него тогда!.. А сейчас понял, что в прежней жизни был волком. Потому и повлекло его в лес, увидеть Маа.., волчат.. Которых, конечно же, нет там, и не могло быть…

Всматриваясь в темноту осеннего сырого леса, он увидел не только падающие листья, но и шары… Другие, размером поменьше его. И даже совсем маленькие. И понял, что это души мелкой живности, а ему – ставшему человеком – здесь делать нечего.

2. Наследие былого

Рванулся из леса вверх, не соразмерив сил, и оказался на высоте, с которой Земля предстала голубым школьным глобусом. На мгновение охватил восторг, вызванный звездной темнотой. Но холод! Он стал что-то замедлять, истощать и заставил тут же ринуться назад, к спасительному, желанному и родному.

Вернувшись к полям и лесу, почувствовал до полного осознания, какое же это райское благо – Земля. И как же она прекрасна своим разнообразием всего живущего, вечно сменяемого, щедро дарящего.

«И моего! Личного!!. – горделиво подтвердил чувства словами. – Полтора миллиона гектаров мои! Были.., – пришло унылым эхо. – Ну, моих детей, внуков, правнуков! Продолжателей! Не я же один – все для детей стараются! А я ушёл из жизни…

И опять приползла гадкая мыслишка, что не ушёл, а выбросили! – « Это меня-то, который их поднял из грязи… Наказать! Найдётся же способ при такой-то ярости. А если не взяли к Богу, то может специально оставили расправиться с ними. Я же волк! Ради своего-то, мне и жизни не жаль. Адреса их знаю…

Первым вспомнил своего другана и заместителя по финансовым делам Никитку Степаныча, сукина сына и подлеца. И…

* * *

– через мгновение – оказался перед ним: спящим в широченной кровати с девчушкой первых лет взросления. По присутствию в комнате множества шаров, догадался, что зрелище для них было особо привлекательным. Пиар – парад фантастики половых извращений. Не осуждал, конечно, потому что сам устраивал подобные и коллективные разгрузки от суеты бизнес-политики, а главное ради показа, что такой же, как все – повязанный аморалкой – свой! Запоздало злился, что все их элитные баловства, оказалось, видимы с Того света, как и ему сейчас. О каждом докладывают, наверное, кому следует. А кому, кроме Бога?.. А ему зачем наша мразь?! Значит, сами сопереживают, что не могут так, как живые. И что же тогда?.. Может, своим шаром ударить по его башке? Коснулся и… воспринял его мучающие ощущения переполненного мочевого пузыря и чередующиеся порывы подняться.

«Ссы!..И вспоминай меня каждую ночь! Вот таким.., – изобразил он себя с волчьими ушами, вздыбленным загривков и лапами, раздирающими

его низ живота. – Каждую ночь буду терзать тебя, пока не подохнешь.

– Нет, нет… Не я же… Велели.., – испуганно бормотал Никита и, пустив струю, с облегчением водил взглядом по потолку, где им невидимые шары пришли в заметное движение.

– Дядя, ты чего?., – приподнялась девчушка.

– Что?

– Кричишь так.

– Что кричал?

– Велели что-то.

– Сматывайся!.. В кошельке твои деньги. Забирай его, уходи…

Объявленное прекращение ожидаемой оргии тут же заметно убавило количество шаров. И Волк решил, что достаточно получил информации. И если Никитке приказали, то смерть предрешена была этажами выше… Он тоже выплыл из комнаты, из дома…

* * *

Поднялся выше, в северную ночь без темноты, и увидел золотой купол Исакия, шпиль Адмиралтейства, колонну Зимнего дворца… Понятно, Питер!

Потекли догадки одна страшнее другой, но пресек их продолжение решительным приказом себе: проверить!

Вторым на его очереди был телохранитель. Мужик надёжный, проверенный! И вдруг такое… Воссоздал его образ и…

* * *

…оказался перед ним – лежащим на столе со сложенными руками на груди, с вставленной в пальцы горящей свечкой.

«Убрали как лишнего свидетеля, – проявилась догадка, вызвав внутреннюю ухмылку. – Получил, что заслужил!

«Доволен?, – воспринял мысленный ответ Толяна и увидел его в эфирном изображении, только не голым, как видел себя, а одетым в костюм, похожим на похоронный. Вспомнил своё одеяние перед смертью, и сам проявился в нём.

«Мёд пью! Чем же ты, падла, недоволен был. Чего не хватало?

«Избытка твоего. Все гребут, а я – берегу тебя.

«Что обещали?

«Твой счёт в Сингапуре.

«А он закрыт, деньги переведены в Боливию.

«Теперь знаю, что и в Боливии их нет.

«Как, нет?.. Да я сам подписывал… – встревожился Волк по человеческой инерции и, опомнившись, посмеялся над собой: какие теперь деньги, страсти, смерти? Когда сам мертвец. Да и там… – зачем были нужны в неповоротном излишке? Ведь не жил, а только вырывал у кого-то, накапливал, раскладывал по надёжным банкам, чтобы когда-то, где-то хорошо пожить по-человечески.

«Понятно, – ответил Толян. – Тоже был дурак!

«Как и ты. Что будешь делать?

«Прощаться. По Земле полетаю. Наведаю родню, предков, друзей. А ты… мстить прилетел?

«Я был волк. Нет у меня человечьей родни.

«Душа была волчьей, а тело – то получил человеческое. Были мать и отец.

«Детский дом был и подброшенный ребенок.